ТАМ, ГДЕ КРАСНОЕ

… в эти шоколадные волосы и мистические глаза болотного цвета. И в это имя – любимое, вечное. Ее звали Вера, но она ни во что не верила.

Они познакомились пять лет назад.

В тот вечер Вера сидела во дворе на бордюре и лениво курила. Чей-то незашнурованный ботинок наступил на ее тень. Девушка подняла голову и увидела его:

– Не топчи меня.

Первая дуэль взглядов. Первая борьба молчаний.

Наконец он сказал:

– Все зовут меня дьяволом, но на самом деле я бог, – он сошел с ее тени.

– Но, бог, у тебя ведь есть имя?

– Макс, – молодой человек снял темные очки. Оказалось, у него разноцветные глаза: зеленый и голубой. – У тебя есть чем рисовать?

Вера достала из кармана джинсов помаду и протянула ее Максу. Он присел рядом с девушкой и начал рисовать на асфальте вишневый шедевр. Длинные солнечные волосы падали ему на лицо, но он не обращал на них внимания. А Вере они мешали. Девушка выбросила окурок и решительным движением руки убрала волосы с лица Макса.

Он очнулся, вынырнул из вдохновения и заметил ее:

– Я не буду тебя любить, – сказал он. – Я буду тебя рисовать. Всю жизнь. А это больше, чем любовь, – и вновь погрузился в работу.

Его тонкие пальцы уверенно танцевали по асфальту, оставляя на нем кровавые линии.

Наконец Макс оторвался от рисунка.

– Вот, – просто сказал он, и Вера увидела себя словно в пепельном зеркале. – Хочу курить, – улыбнулся Макс, и она протянула ему сигарету. – Еще одну.

Девушка дала ему вторую. Макс закурил сразу две, затянулся.

– Что ты делаешь? – удивилась Вера.

– Выпендриваюсь.

После маленького замешательства они одновременно рассмеялись. И сразу стали очень близкими. И даже родными.

– А зачем ты здесь сидишь? – интересовался Макс.

– Прогуливаю свой выпускной вечер.

– Пойдем прогуливать его ко мне домой, – он взял ее за руку, и Вера послушно последовала за ним.

Тогда она впервые попала в храм своего будущего Бога. Здесь везде жили картины: на стенах, потолке, даже на телевизоре и в зеркалах. Рисунки были болезненно яркими. В них преобладали оттенки красного.

– Ты видишь жизнь красной? – спросила Вера.

– Жизнь – любая, только не красная. Красный цвет – цвет смерти.

– Ты рисуешь смерть?

– Давай есть батон.

И они ели батон. А потом Макс сказал:

– Сейчас я буду тебя рисовать. Обнаженной. Совсем откровенной. И распятой.

– Что я должна делать?

– Что хочешь.

И она делала, что хотела: рассматривала фотографии, танцевала на диване, говорила по телефону, причесывала Макса, а он врезался в нее глазами, впивался сердцем, любил кистью.

– Может, я разденусь, – предложила Вера.

Макс не слышал – он был ТАМ.

Девушка пожала плечами.

– Я домой пойду.

И снова нет ответа.

Вера открыла дверь, оглянулась в надежде, что Макс удержит ее. Не удержал.

 

 

Вера обижалась два дня. А потом вернулась.

Макс радовался, как ребенок:

– Идем! Ну скорее! – он тащил ее к мольберту, где жила еще одна Вера – прекрасная, бесстыжая, святая.

– И совсем нет красного цвета, – задумчиво сказала девушка.

Макс растерянно взглянул на нее:

– Ты ведь не смертельная.

Вера отвернулась от картины.

Макс растроился:

– Не нравится, да?

– Не рисуй меня больше.

– А что с тобой делать? – жестоко спросил Макс.

– Люби меня, – приказала Вера.

– Но я люблю многих, а рисую только тебя.

– Значит и люби, и рисуй.

 

 

И он любил. И он рисовал. Рисовал на бумаге, на песке, окне трамвая, на своей ладони и холсте.

А она молилась ему. Теперь, когда у нее появился свой Бог, она стала совсем настоящей Верой.

И жизнь струилась сладким радужным потоком. Лишь иногда плохое самочувствие Макса омрачало их бесконечное счастье. И все таки Вера заставила его показаться врачам. Макс прошел полное обследование, и вскоре Веру вызвали в больницу.

РАК.

Она ничего не сказала мужу. Она доставала лекарства, делала ему уколы, обещала, что совсем скоро он будет здоров. И Макс по-детски верил и знал, что конечно же все будет хорошо, ведь здесь Вера, она рядом.

Но приступы повторялись все чаще и становились еще продолжительнее. Макс кричал так, что рвались голосовые связки. И однажды, сквозь девятый вал боли он сказал Вере:

– Убей меня.

И тогда она впервые повысила на него голос. Но Макс повторил:

– Убей. Освободи себя от этих хлопот и меня избавь от мучений.

– Перестань говорить ерунду! – ей так хотелось сбежать из этого разговора, ей было так страшно.

– Послушай, солнышко, я ведь уже умер.

– Замолчи! – кричала она.

– Я больше не могу рисовать, а значит я мертв.

– Но ты любишь меня!

– Да.

– Вот поэтому ты будешь рисовать, – Вера заплакала. – Ты будешь рисовать меня! Слышишь?!

– Убей.

 

 

Макс все чаще путешествовал в ад. Он погибал. Жизнь изо всех сил издевалась над ним. Его нужно было спасать от жизни. И тогда Вера сделала ему Этот Укол.

И Максу стало легче, а она сходила с ума от безысходности, от бессилия и осознания того, что делает своего Любимого наркоманом.

Вера осталась наедине со смертью самого дорогого ей человека, и в этом черном поединке, где исход был заранее известен, пока побеждала Вера.

Максу больше не было больно. Он начал думать, что выздоравливает, что лекарства творят чудеса.

 

 

Наступил особый день. В этот день пять лет назад Вера и Макс познакомились. Макс даже смог встать с кровати. Медленно погулял по комнате. Подошел к мольберту. Взял кисть – ласково, осторожно – словно волшебную палочку.

Вера нежно гладила мужа взглядом. Теперь он еще больше походил на Иисуса – тонкий, прозрачный, бледный.

– Я живу! – воскликнул Макс. – Вера, смотри! – он продирижировал кисточкой в воздухе и утопил ее в сочной краске.

Вера закрыла глаза. А Макс уже создавал очередную икону, на которой мадонной была она – его ВЕРА.

– Извини, но сегодня ты в красном, – виновато улыбнулся Макс и захлебнулся вдохновением.

По ее телу прошла дрожь. Сердце ударилось о душу и забилось в немой нежности.

Около трех часов Макс не отрывался от холста. Около трех часов Вера любовалась ним, она запоминала его, она с ним прощалась и впитывала в себя последние капли его жизни.

Макс почувствовал легкое головокружение. Вера помогла ему дойти до кровати. Он слабо сопротивлялся:

– Я же не дорисовал!

“Ты не дожил”, – вспыхнула в ней красная мысль, но Вера прогнала ее прочь.

– Хороший мой, ты устал, – ласково сказала она. – Я сделаю тебе укол, и ты поспишь, да?

Макс беспомощно улыбнулся:

– Мне так спокойно. Я люблю тебя.

– Я люблю тебя.

 

Адская доза рая.

Укол провоцировал и приглашал смерть. И смерть приняла приглашение.

Максу было легко и невесомо. Он влюблялся еще смертельнее в эти шоколадные волосы и мистические глаза болотного цвета. И в это имя – любимое, вечное. Ее звали Вера, но она ни во что не верила.

Коментарі закриті.