осторожно! во дворе бешеные дети!!!

Есть у нас соседка Таня, восьмилетняя девочка, учится в школе с Яном и Машей. Как-то неоднозначно я к ней отношусь. Живём мы здесь почти два года. Однажды летом пришли к нам Таня и ещё некий Дима (он же Яша) в гости, поиграть во дворе. Когда через пятнадцать минут я вышла из дома, то поняла, что здесь прошёлся смерч. Из сарая вывалены шланги, топор валяется посреди двора, мангал перевёрнут, пардон, вверх ногами, на траве пепел, мячи с игрушками заброшены к соседям через забор..  деревья чуть ли  не повалены и песочница почти без песка. Ппц. Как мне казалось, я уважаю детей, все они личности и т.п., но на этот раз я погнала личности восвояси, конечно, очень уважая их в глубине души.. А мои дети, виноватые такие стоят. Спрашиваю: “Как вы могли позволить, чтобы с вашим двором так обращались? ” Ну и дальше всякие там морали, нотации и прочая родительская нудота.

Зимой Таня начала с нами из школы домой ходить. Меня это дико раздражало. Хочу с детьми поговорить, а тут Таня. И вообще, почему третьеклассница ходит одна, а её мама и бабушка сидят дома в это время. И хоть бы раз спасибо сказали, что ребёнка им приводим целого и невредимого.

Ну так вот. Начала Таня к нам снова приходить играть. Уже не смерч, конечно. Так, землетрясение.. баллов восемь.

Идём как-то из школы, а Таня вдруг и говорит:

– Мама рассказывает, что я очень рано научилась ходить. А первым словом моим было слово “бабУшка”. А “папа” я не говорила. У меня ведь не было папы. Он ушёл от мамы ещё когда она с животом была. Потому что не любил детей. Ему не нравилось. что дети шумят. А я была очень тихая и спокойная. Поем и сплю  шесть часов. Вообще маму не беспокоила. Молчала всё время.

У меня от этих слов сердце сжалось.. Такие вещи мне доверяет эта девочка.. А Таня продолжает:

– Если бы мама на первом месяце узнала, что беременная, сделала бы аборт. А так пришлось рожать. Поняла, что я у неё в животе только на четвёртом месяце. Была в таком шоке.

Я снова молча поненавидела Танину маму (ну, как можно такое рассказывать своему ребёнку? КАК?), а вслух сказала

– Вот и хорошо, что на четвёртом. Зато теперь у неё есть счастье – это ТЫ))

Таня внимательно посмотрела на меня и улыбнулась.

Дети переоделись и гулять. Явно это был не день Яна и Маши. Раз выглянула в окно – Мария топором машет. Чуть не прибила, куську такую. Второй раз выглядываю – Ян сетку, которую мы кучу времени с Егором цепляли, прорвал в самом центре на две части.. Ну не паршивец? В третий раз прохожу мимо окна – Маша лезет по забору и нечаянно обрывает провод. А Ян успешно ломает кресло.

Вот это мне урок был. Почему-то казалось, мои дети на такое не способны..

В общем, в очередной раз я поняла, что дети – есть дети и ничто хулиганское им не чуждо.

Поэтому продолжаю поить Таню чаем с конфетами и печеньем, сушу её перчатки на батарее, закрываю глаза на её стояние на столе, сбивание  лопатой сосулек с крыши (как она только окна не разбила) и прочие детские преступления. Просто, когда ребёнков больше чем один – это уже настоящая банда.

Сегодня Таня постучала в дверь и показала то-ли кота, то-ли зайца, закутанного в тёплый платок. Мне даже сначала показалось, что это живое существо.

– Это моя любимая Масяня. Когда меня в годик крестили, я Масяню в воду уронила. И нас вместе покрестили! Я её никому не отдам! – и прижала игрушку к себе.

И так мне тепло на душе стало от её солнечности. И стыдно за свои пасмурные мысли.

о Человеке

Однажды влюбилась я в Олега Меньшикова. Очень. И решила стать известной, чтоб он обо мне узнал, влюбился, ну, и женился, понятное дело. Взяла я в охапку кучу своих сценариев, пьес и рассказов со стихами + маму, и поехала в Москву. Москва меня встретила очень приветливо. Об одной Встрече сейчас расскажу.

Думали мы с мамой, куда же стихи мои гениальные идти показывать, кому? И пошла я в издательство журнала “Юность”.

Семнадцатилетняя, взволнованная, в шапочке, пришла и говорю:

– Я пишу стихи. Кому их можно показать?

Доброжелательная тётенька провела меня в кабинет, видимо, к тому, кому можно показывать стихи. И шёпотом предупредила: “Держитесь. Юрий Александрович очень строгий”.

Я, конечно, испугалась ещё больше. Захожу. Вижу, спиной ко мне сидит невысокий дядечка. Не отвечает на моё приветствие, не поворачивается, говорит: “читайте”.

Я начинаю читать стихи в спину. Тут спина поворачивается, и этот самый зловещий Юрий Александрович впивается в меня взглядом. “Мамочкииии!..”

– А-ну, ещё читай.

И я  читала.

Одно стихотворение ему особенно понравилось. Он просил меня его читать раз десять. Слушал с закрытыми глазами, словно смаковал.

К нам заглянула любезная тётенька и тихо ему напомнила:

– Юрий Александрович, вам пора ехать.

– Подождут, – резко отмахнулся Юрий Александрович.

Он оказался поэтом. Фамилия Влодов. Автор очень резких, антисоветских стихов, за которые попал в “чёрные списки”, потерял возможность издаваться и вступить в Союз писателей. Влодов читал мне свои стихи, рассказывал о известных личностях такое, о чём знают только в узком кругу. Говорил тяжёлые вещи, которые мне, летающей в облаках, было странно слышать. Предупреждал, как грязен творческий мир, какими жалкими и пресмыкающимися бывают артисты, поэты.. С любовью рассказывал о своей красивой жене, показывал её фото в журнале…И снова просил меня читать.

А любезная тётя заглядывала к нам и растерянно повторяла:

– Юрий Александрович.. ну как же так! Ведь люди ждут!

Он раздражённо отмахивался, и наше общение продолжалось.

Я отважилась спросить:

– У вас, наверное, важные дела? Я вас задерживаю?

– Всё хорошо. Никуда я не поеду.

И мы говорили, говорили.. Я испытывала смешанные чувства – и боялась его, и восхищалась, потому что он был очень искренний, открытый. Ни грамма лицемерия, поэтому каждое его слово было бОльным, не украшенным, жёстким.

Прошло больше трёх часов. Я словно ураган пережила. Такая мощь, такой металлический человек, а внутри – весна. Мне кажется, у меня болели мышцы души.

Вдруг в кабинет ворвался молодой человек в сером плаще.

– Что ж вы нас так подставили, дорогой Юрий Александрович, – улыбнулся он поэту.

– Я стихи слушал, – как ни в чём не бывало ответил Влодов. – Познакомьтесь, это Наташа, а это Александр. Наташа пишет стихи. Александр – мэр Ногинска.

– Очень приятно, Наташа, – светился весельем мэр. – Вы почему нам срываете мероприятия?

Я смутилась, покраснела и абсолютно не понимала, в чём моя вина.

– У Юрия Александровича сегодня был творческий вечер, а он не приехал, – объяснил мэр-весельчак. – Из-за вас, Наташа.

А Влодов сказал:

– Наташ, читай ему.

 

Когда я закончила, поэт спросил у Александра этого:

– Понял?

– Теперь понял.

 

Четыре часа моей жизни. Странные, важные, зажавшие душу, четыре часа. Я часто вспоминаю эту встречу. Встречу с очень сильным и жёстким человеком, который ради общения с незнакомой девчонкой, прогулял свой творческий вечер. Человек, который от всего сердца советовал мне бежать из мира поэзии и театра. Ада, который сметает человеческие судьбы, особенно женские, топчет их, доводит до алкоголизма, сумасшествия или зависимости от признания.

И я убежала, но не тогда, не после этой встречи. Тогда я думала, что это Влодову не повезло, что он жил в тяжёлые времена, и верила, что у меня всё будет по-другому.

 

Набрала его имя в инете. Он умер. В 2009.

Светлая Вам память, удивительный Юрий Александрович. Спасибо, за тот зимний вечер, в котором было тепло.