Почти четырнадцать лет назад я осчастливила собой Киев.
Сегодня вспоминала квартиры, в которых жила. Сначала одна, потом с мужем. Потом к нам подселилась дочка Маша. За ней Ян. И Мила уже тут как тут.
Пробую сосчитать, сколько жилищ мы сменили. Если не ошибаюсь – то девять. Девять резких поворотов судьбы. Девять районов большого города (от Борщаговки до центра). Девять раз мы оставляли ненужный хлам возле мусорников во дворах покидаемых нами квартир. Брали только самое важное, дорогое сердцу, и ехали в новое, неизведанное, чужое. Девять раз происходили переоценки ценностей – вещей, отношений, чувств.
Раньше мы хотели свою собственную квартиру. Чтоб можно было повесить фотографию в рамке на стену, и чтобы нас никто за это не ругал. Чтобы не платить деньги за ремонт обрисованной детьми комнаты. Чтобы мочь завести собаку и не спрашивать разрешения у владельцев квартиры. Чтобы иметь возможность выбросить старую мебель и купить новую, а не жить в антиквариате потому, что нам не разрешают избавиться от полусгнившего дивана или стульев, на которых ещё сидели динозавры. Хотелось чувствовать себя хозяевами, а не временными гостями с маленькими правами.
А потом мы поняли – переезжать это полезно. Наши дом и жизнь не успевают превратиться в болото с кучей ненужностей и старья на антресолях. Мы постоянно создаём новое, своё, пусть даже в чужих стенах. Зато уют и атмосфера там – наши.
Брать дом взаймы – это даже свобода. Что хочешь, то и выбираешь. Не нравится – собираешь чемоданы, хватаешь детей подмышку и вперёд, в другое.
И мы обновляемся. И мы вырастаем из старых рамок, словно из надоевших шмоток. Ширпотреб выбрасывается, отсеевается, отпадает автоматически. Остаётся только настоящее.
Но это сейчас мы понимаем. А раньше было непросто.
Отношения с арендаторами бывают разные. Например, условия в квартире бомжацкие, входная дверь на ниточке болтается, а хотят, чтобы платили, как за приличное жильё. Но дверь чинить не разрешают – и так сойдёт. Уезжаем в другую обитель зла. Более-менее пещера. Борщаговка, но и там люди живут. Договариваемся об аренде минимум на год. Через четыре месяца требуют освободить жильё потому, что сами туда вселяются.
Но жизнь не бросает нас в обиду – подворачивается квартира на Лесе Украинке. До Крещатика двадцать минут пешком. Бурная молодость визжит от восторга.
Но сын хозяйки скоро будет вселяться, поэтому надо срочно менять проводку и вставлять пластиковые окна, а то ему громко жить будет. Ленту защитную с окон снимать нельзя – испачкаем новые рамы. А то, что стены разваленные, и я на пятом месяце беременности ухожу слоняться по городу, чтоб не дышать ремонтной пылью и не слышать вой дрели, от которого каменеет живот и ребёночек в комок сжимается, так это никого не волнует.
Тогда мы снимаем чудо-квартирку в лесу возле детской железной дороги. Чистая, красивая, хоть и миниатюрная. Зато белочки на балкон заглядывают, и любимые абрикосы в окна цветут. У нас никогда ещё не было такого уютного гнёздышка.
Правда соседи ежедневно убивают друг друга, и Егор носит тапочки пьяной женщине, которую муж полуголой выгнал зимой из дома, а мы с собакой от страха чуть под кровать не прячемся. Потому, что сегодня парень выбросился из окна – уходил от погони, а вчера чуть кого-то не убили.
Потом грядёт обвал цен на квартиры, и хозяева нежно выпроваживают нас – потому, что надо успеть продать эту гостинку. И успевают.
А мы кочуем дальше. Начальник Егора предложил нам однокомнатную квартиру, которую когда-то сдавал четырём мужикам. Столько тараканов я не видела никогда. Но нам всё ни по чём. Муж с папой за месяц сделали из этого ада рай. Даже стены выровняли, педанты такие..
И тогда мне открылось, что мы в силах понемножку делать планету уютнее. Пусть крошечный уголок, но он становится чище, светлее, счастливее.
Там родился Ян. Там у меня появилась подруга. Там было очень-очень хорошо. Словно мы не только убитую квартиру воскресили, но и жизнь свою улучшили, сделали ярче.
Но и этот хозяин решил продать наш арендованный оазис. Маклер водила толпы покупателей, которые врывались в наше гнёздышко в любое время суток (ведь как клиенту удобнее, так и подстраивались). Разуваться нельзя – плохая примета, сорвётся сделка. А то, что у меня маленькие дети (два с половиной года и девять месяцев), с температурой такой, что в больницу забирают – кого это волнует..
Пока мы мучились в руках врачей, Егор нашёл квартиру на Лукьяновке. Пятый этаж, без лифта. Зато метро близко и целых две комнаты!!! Энергетика была очень неприятная. Хозяин, словно из фильма ужасов. Его надбровные дуги и взгляд стервятника повергли меня в шок. Работал он таксистом. Деньги за квартиру начинал требовать за несколько дней до назначенной даты. Постоянно караулил под нашими окнами – не выносим ли мы драгоценный шкаф или диван. Выглядываю ночью из окна – а под домом наш хозяин в машине сидит (наверное, с биноклем).
Однажды мы вернулись с отдыха. Было около двенадцати ночи. Мы со спящими детьми на руках, уставшие после дороги, выползли на пятый этаж, а замки, в наше отсутствие, поменяли.
…
Что делать в такой ситуации? Звоним хозяину. Он приезжает, начинает кидаться на Егора, рассказывать, что сейчас прольётся кровь, что дети изрисовали ему обои. Это, конечно, уважительная причина, чтоб убивать нас. Глядя на этого сумасшедшего, мы берём у него новые ключи, собираем вещи и съезжаем вникуда. Потому, что деньги взятые с нас вперёд на два месяца он нам возвращать не собирается.
А как раз майские праздники, и все маклеры и арендаторы отдыхают и пикникуют, поэтому квартир вообще нет. Конечно, в душе бушевала палитра чувств – от злости до желания отомстить. Но я, собрав по капле всё добро в себе, предложила Егору уйти красиво, и вести себя достойно.
Бешеному таксисту мы оставили наши стильные шторы на кухне, ещё добавили денег, которые он требовал, на ремонт. Даже купили ему новую штуку, которой унитаз чистят. Он был в шоке от квартиры, которую мы ему оставили. Протянул на прощание руку Егору, мол, давай, брат, забудем все обиды.
Егор руки не подал.
Пока родители были на даче, мы остановились у них.
Нам предложили посмотреть квартиру в незнакомом районе. Так как в майско-праздничную неделю особого арендного выбора не предвиделось, мы поехали смотреть предлагаемое жильё. Оно нам не очень понравилось, но выхода не было.
С тех пор в нашей жизни всё поменялось. Владельцы квартир, которые нам встречаются – потрясающие добрые люди. Не жадные, не давящие, разрешающие вешать фотографии, где угодно и ставить мебель хоть на потолке. Когда Маша и Ян разрисовали стену в детской каляками-маляками, мы перекрасили всю комнату в другой цвет, который очень удачно маскировал художества юных пейзажистов. И знаете, как среагировал наш хозяин, когда мы признались в этом преступлении, – он засмеялся и сказал, что этот цвет даже лучше, чем предыдущий!!!
И школа здесь чудесная, и детский сад. О нашем парке я уже рассказывала – в нём даже утки-бегемоты есть!
А когда я забеременела Милой, нам очень захотелось дом. И дом нашёлся! И мы расстались с хозяином квартиры очень дружно. Он даже грустил, что мы переезжаем, но понял нас и наше решение.
Теперешние хозяева дома – замечательные люди. Отношения у нас добрые и взаимнопонимательные.
Мы с Егором думаем, что нам начало везти с арендаторами потому, что мы не поддались тогда своей злости на хозяина-таксиста. Выполнили все его требования и даже больше, и словно закрыли этот негатив. Отпустили его на фиг. Перевернули страницу.
И сразу встретили хороших людей. Сначала нам было непривычно – никто нас не выгоняет неожиданно, никто не требует денег заранее и наперёд. Мы думали, в чём подвох? Когда же хозяева покажут своё истинное лицо? А они действительно, оказались нормальными людьми, которые по-человечески к нам относятся.
Конечно, будем смотреть правде в глаза, наши дети – не ангелы, и хулиганили конкретно. И наша собака подгрызала дома в некоторых местах. И владельцев квартир я тоже понимаю. Наверное, если взять у них интервью, то они описали бы нас как шумных и стены разрушающих преступников. Но всё, что испортили, мы починили или оплатили.
Желаем им от всего сердца хороших жильцов.
Этот опыт научил нас ценить малое и создавать оазис в пустыне. Мы умеем забывать плохое и не боимся уйти от хорошего потому, что знаем, дальше будет лучше – ведь это зависит только от нас.
Мы живём сегодняшним днём. Мы без якорей.
Мы счастливы.
