Ругаю Яна за то, что прыгает до потолка – снова набегает себе температуру под вечер. Сначала по-хорошему просила сдержать свою буйность. Никакой реакции. Гаркнула – слегка подействовало. Несколько минут затишья.
И опять гонки по вертикали. Как в школу идти – так он не здоров. А как на тропу войны – так здоров. Включила себя на режим сердитой, ругательной мамы. Ян сделал вид, что раскаялся. И тут пришла защитница всех угнетённых Мила, собственной персоной.
Руки в боки. Набурмосенная, брови нахмуренные:
– Как ты меешь (смеешь)? – строго спросила она меня. – Как ты меешь обижать детяв?
Я офигела обалдела начала оправдываться, что детей вовсе не обижаю, а справедливо ругаю – Яну действительно нельзя беситься.
Но Милу было не унять. Она вошла в образ, пригрозила тем, что не включит мне мультики потому, что я итак уже много их посмотрела.
Мы с Яном притихли и выслушали всё, что накипело на сердце у ребёнка. Потом с чувством выполненного долга, Мила развернулась, и задрав носик, гордо ушла в детскую. Через минуту вернулась, добрая, хорошая, излучая улыбку:
– Мамичка, мозя мутик?
