День: 18.04.2012

Однажды попёрлась я в Карпаты. Другими словами не скажешь. Зима, холодно, горы – всё это не люблю, не хочу, не буду. Но судьба взяла меня за шкирку и швырнула к подножью Говерлы, где прятался крошечный отель, где мы поселились.

А получилось как. Тринадцать лет назад, в сентябре я приехала на месяц к подружке погостить (так до сих пор здесь и живу), а она занималась айкидо. Ну, не моё это совсем. Но на тренировки я ходила вместе с Наташкой. Сидела на скамеечке, любовалась смелыми айкидоистами, кокетничала на всю катушку. И айкидоистам хорошо – есть перед кем повыпендриваться, погеройствовать, перекувыркнуть через себя напарника. В общем, все довольны.

 

И вот с самого первого дня, когда я попала на тренировку, мне наперебой рассказывали, что каждый год зимой и летом, они всей спортивной компанией ездят в Карпаты – карабкаются на Говерлу. И есть там коварная пропасть, которой совсем не видно новичку. Снег так ложится, что кажется, туда можно ступать. Ан нет, огромное ущелье, замаскировалось зимой и ждёт непутёвых вершинопокорителей. И так это здорово, так интересно, что поехали с нами. Ну и поехали. Только в самый последний момент предательница Наташка передумала, и оказалось, что еду я совсем одна, и жить буду в комнате с девочками-айкидоистками, у которых с осени с завидным постоянством отбивала мальчиков-айкидоистов. Хорошо, что они не карате занимались.. и не вольной борьбой.

Ещё на вокзале спортсменки смотрели на меня с жалостью и крутили пальцами у виска, советовали, чтоб я сдавала билет и ехала домой, потому что на каблуках, в пальто и шляпке в Карпатах делать нечего.

Нужны мне их горы! Я приняла решение вести себя хорошо – не влюбляться, глазки не строить, по горам не прыгать, а только читать и общаться с деревьями.

Уже в поезде я осталась в гордом одиночестве. Мы с девочками ехали в одном вагоне, а тренер с мальчиками – в другом. Ну, девочки и рванули сразу туда. “У пацанов гитара и торт! Идём на разведку”. И я осталась в купе. Уткнулась в книгу. Обидно, скучно, одиноко. Куда еду? Зачем еду? Но еду.

Как только мы разместились в отеле, все сразу пошли на какую-то метеостанцию. А меня снова бросили. Одна девочка, из-за повышенной лохматости похожая на пуделя, которую естественно звали как и меня, Наташа, сказала, что мне, конечно, туда идти нельзя. Увязну каблуками в снегу и подведу всех. Они ж меня посреди леса не бросят. Придётся отменять поход и вести меня в отель.

Чтоб не подводить коллектив, осталась я номере. Плохо. Тоскно. Читать не хочется. Вместе с нами поехал ещё какой-то хромой парень ( поговаривали, что это он в драке вот так покалечился). Поехал с папой. Странно. Хотелось поставить на нём крест. Но крест упорно не ставился. То ли парень симпатичный был, то ли потому, что он тоже никуда не ходил из-за хромоты своей, как я из-за каблуков, но как-то так получилось, что на дискотеке, устроенной в честь возвращения с метеостанции, мы с ним поцеловались.

После танцевания, пошли в коридор, сели на подоконник, и я начала читать ему свои творения. Он слушал не так, как слушали меня те счастливцы, которым я читала раньше. Не восхищался, не хвалил меня. Строил из себя пуп земли, хотя вообще-то, пуп земли – это я. Важничал.. Короче, вот теперь крест ставился очень даже легко. Я поняла, что с таким зазнаистым человеком у меня никогда не будет отношений. Мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я вернулась в логово пострадавших когда-то от моей ветрености, девочек. Было поздно. Они лежали в кроватях, а я как всегда “шлялась по мужикам”.

На следующее утро, после завтрака, который я безбожно проспала, (а добрые соседки не принесли мне ни кусочка), я снова сидела одна. Рядом в холле подметал Руслан – самый желанный всеми парень среди айкидоистов. Он и постарше, и пояс у него чёрный, он и правая рука тренера. Только вот суровый такой. Строгий, серьёзный, а я таких побаивалась.

Он поприветствовал заспанную меня, и я вдруг сказала:

– Хочешь, я тебе почитаю?

Он улыбнулся, и я сразу перестала его бояться. Мы пошли в спортзал и там я ему читала, читала, читала. Вот Руслан реагировал так, как надо. И волновался, и сопереживал героям повести. И голос у него дрожал. И слёзы на глаза наворачивались. Не то, что хромой этот высокомерный.

Но тут все начали собираться на Говерлу. И я тоже. Пуделеподобная Наташка рассказывала, что я всех буду задерживать, что в сапогах с каблуками это нереально, пугала зловещей пропастью, но я упёрлась. Мне надоело сидеть в отеле и читать. Потянуло на подвиги. Я надела шляпку и вышла в природу.

Конечно, из-за семисантиметровой особенности своей обуви, я шла почти последней. Зато снег искрился под сапожками. Всё было таким чистым, первозданным, красивым, необыкновенным. Я дышала волшебным воздухом, и, удивительное дело, совсем не чувствовала пятнадцатиградусного мороза.

Вдруг навстречу мне спускаются злой Руслан с матюкающимся другом, и ведут под руки хромающую пуделиху Наташку. Она смеётся, храбрится, так, мол и так, ногу подвернула, ведут домой, одну не пускают, чтоб не потерялась – заботятся. А парни её тихо ненавидят, они ведь с лета ждали этого восхождения, а приходится кудрявую Наташку по горам таскать.

Потопала, точнее, поцокала я дальше. Все меня опередили, я захэкалсь, но ползу вперёд и вверх. Вижу, тренер Сергей Андреевич остановился и ждёт меня. Суровый он дядька. Молча начал делать своими сапожищами специальными ступеньки в снегу, чтоб мне на каблуках было легче подниматься. И так бойко мы с ним шли. Он даже начал меня хвалить. Признался, что думал, я неженка, а я даже очень ничего. Ого-го я даже.

Люди уже дошли до вершины, пофоткались там и спускались с обморожением рук, ног и щёк вниз. Предупредили нас, что надвигается буря. Маленькие острые кусочки льда сильно ранят кожу, и на вершине это очень чувствуется, а пока мы идём, нас прикрывает гора. Мы шли последними.

Сергей Андреевич, глядя на дрожащих от холода, людей, бегущих вниз с горы, спросил:

– Ну что, Наталья, идём вперёд или возвращаемся?

– Только вперёд! Сергей Андреевич, вы что испугались?

Он оценил мою дерзость и продолжил пробивать мне ступени в снежной вертикали горы. До вершины оставался метр. Андреич вылез на самый верх и закричал:

– Наташка, быстро вниз! Там смерть!

Я – на попу и поехала, потому что на каблуках невозможно спускаться с Говерлы. Прямо за нами неслась ледяная буря. Сергей Андреич тоже сел, как я, и мы вместе поехали по Говерле, как с гигантской горки. Я смеялась от восторга и скорости, но тренер почему-то не разделял мою радость, а только успокаивал:

– Всё будет хорошо, ты не бойся. Всё будет хорошо.

– Всё уже хорошо!!! – кричала я и визжала от счастья.

Внизу показались два человека, мы с бешеной скоростью катились приблизительно на них. Это оказались Руслан и его друг, тоже Руслан. Они отвели раненую Наташку в отель, оказали первую помощь и решили всё-таки взойти на Говерлу. А тут мы с Андреичем.

Я успеваю заметить, как вытягиваются у них лица. Они бегут нам навстречу и бросаются под нас, резко останавливая наш чудесный полёт. Я разочарованно спросила, зачем они так грубо нас остановили. Оказывается мы неслись прямо в ту коварную пропасть, о которой я столько слышала. Её, действительно не видно. Ещё бы метров двадцать – и всё.

Андреич говорил, что затормозить было нереально, слишком большой разгон взяли. Я с тремя поседевшими мужчинами вернулась в отель. Мне не верилось, что мы могли только что погибнуть. Эйфория не покидала меня. Это ж какое приключение! Оказывается, горы – тааак круто!

Мы опоздали на обед, но голода я не чувствовала, хоть и не завтракала. Адреналин бурлил в крови, я ощущала себя героем дня. Накрыли поляну. Пили за мои каблуки, за целых и невредимых нас с Андреичем, и за наших доблестных спасителей Русланов.

Тогда я впервые попробовала водку. Тостов было много. Печенья, которым закусывали мало. В общем, вечер я провела в туалете, отбиваясь от помощи Руслана и хромого парня. Потом отлёживалась в номере папы хромого чувака. И, не смотря на хреновость организма, чувствовала себя очень счастливой. Я взошла на Говерлу! Ура!!!!!

Потом я думала, кого же выбрать – недавящего на меня хромого чувака или серьёзного, ответственного Руслана. Определилась после их реакции на моё курение. Руслан предупредил, что если буду его девушкой, и не перестану курить –  даст по жопе. А Егор (так звали хромого) пожал плечами и сказал, что будет курить вместе со мной.

Свободолюбивой мне, жёсткий вариант Руслана казался неприемлемым, поэтому я выбрала Егора, за которого вскоре вышла замуж.

Курили мы, конечно, вместе. Егор всегда подкуривал сразу две сигареты. Это был наш ритуал. Теперь мы не курим. Тоже вместе.

Я очень не люблю, когда за мной повторяют. Не могу, когда перенимают мой макияж, мой стиль и вообще, когда делают то, что делаю я. Мне говорят, что это, наоборот, здорово, когда нравишься настолько, что тебе подражают, хотят быть в чём-то похожими на тебя. Но я ничего не хочу слышать. У меня душевно-психологическая травма. Имею право!

Все мы родом из детства, и эта аллергия на повторение тоже родом оттуда.

Я ходила не в детский сад, а к няне. Она мне стала, как бабушка. Даже ближе, роднее. Конечно, вредная моя няня была конкретно. Например, совсем не разрешала бегать, потому что ей было неловко перед моими родителями, когда я вся в крови выходила к ним навстречу – мол, не уследила за ребёнком. Будто у родителей я не падала, лбом не билась, нос не ломала, уши не выворачивала, коленки, локти не сдирала. Это ж нормально. Как в детстве без этого?

Поэтому, как только я начинала бегать, а по-другому передвигаться не умела, няня сразу отлавливала меня и брала за руку. Хуже этого ничего не было. Как я ни вырывалась на волю, как не отбивалась от, ничего не понимающей в погоне за симпатичными мальчишками, няни, она, как бультерьер, цеплялась в моё запястье мёртвой хваткой, и детство в одночасье переставало быть бегательным, а значит, счастливым.

Но не будем о грустном. Будем о трагическом.

Когда мне стукнуло два года, к няне пришла годовалая Надя. То есть, её принесли. Я очень обрадовалась такому повороту событий, потому что слыла конкретной паханшей, и, соответственно, надо было кем-то руководить. Поэтому большеглазая, стеснительная Надя подвернулась очень кстати. Если она вдруг выходила из повиновения, всегда можно было пригрозить “Я с тобой не играю”, и взбрыкнувшая малявка становилась шёлковой и покладистой. В общем, ребёнок у меня был удобный, хорошо поддавался дрессировке, послушно выполнял команды, но.. всегда есть какое-нибудь противное “но”.

У Нади туговато было с идеями для рисования. Она вечно сидела перед чистым листом, вздыхала и вымучивала, что бы такое-разэтакое изобразить. А у меня этих идей – сто тысяч миллионов. Бумага горела от  шедевров. И тогда хитрая Надя додумалась повторять за мной.

Вот например, гуляем мы на улице. Ну как, гуляем, – дети бегают, прыгают, скачут на голове, ходят лунной походкой, а я стою за руку с няней, потому что всё это уже проделала, за что и наказана нечеловечески жестоко. Вдруг во двор приходит совершенно очаровательная дворняга, которую я сразу же называю Рыжиком. И столько между нами общего – он один, и я одна-одинёшенька. Ему даже лучше, чем мне. Он хоть на воле, а я – на привязи. Если он даёт лапу, то его за это хвалят. А если лапу даю я, то меня сразу за неё хватают, и заставляют стоять в постойке смирно всю прогулку. Эх..

Я просила няню взять моего нового друга с собой. Обещала, что как только папа с мамой его увидят, сразу полюбят и усыновят. Но няня была непреклонна, и оставила ничейного Рыжика на улице и без меня.

Тогда я решила нарисовать барбосу этому дом. И не просто обычную будку, а например, дом внутри яблока. Или в дупле дерева, чтоб его не могли обидеть плохие няни, ограничивающие права и свободу маленьких добрых девочек. И рисовала дупло повыше, чтоб ни одна няня не допрыгнула, даже самая прыгучая и спортсменистая.

И вот, рисую я своё полотно, стараюсь изо всех сил, а Надя уже помчалась показывать свою мазню няне. Слышу, няня восхищается “Это ж какая фантазия! Дом для собаки в дереве! Вот умница, Надюша!” Я не верю своим ушам. Иду разбираться в сложившейся ситуации. Надя прячет за спиной рисунок. О ужас, ужас, у неё там копия моего творчества! Я кидаюсь к няне, показываю оригинал, на что она отвечает, что уже такое видела у Нади. И вообще, Надя маленькая, а младших обижать нельзя (это когда я обдумывала придушить коварную девку или всё-таки отравить).

Такая несправедливость продолжалась изо дня в день. Из года в год. Я выдумывала, вынашивала, старалась, а Надя за две минуты бессовестно плагиатила и мчалась показывать няне мои гениальные выдумки. Как я не закрывалась, не пряталась от неё, какие баррикады вокруг себя не возводила, эта шпионка умудрялась подглядывать и рисовать гораздо быстрее меня. Оставалось только слушать нянины дифирамбы в честь Нади и прессовать преступницу не по-детски. “Повторюха! – кричала ей. – Я с тобой не играю!!!”

Надя клялась и божилась, что не подсматривала, что это совпадение, что так сошлись звёзды, стали планеты. И была настолько убедительна в своих оправданиях, что я верила..

Может, действительно, зря я обвиняю невинного ребёнка, который смотрит на меня, как кот в сапогах из “Шрека”. Меня терзали смутные сомнения. И тогда я решила нарисовать такое, что даже мне с трудом в голову прийдёт. Думала, думала, а оно всё не приходило и не приходило.  И вот, наконец снизошло!

Я нарисовала.. колокол. Оранжевый.

До этого додуматься сложно даже мне. А Надя на такое просто не способна. Колокол удался. Большой, колоритный, нарисованный фломастером такого цвета, которым мы никогда не пользовались, разве только когда портрет Рыжика рисовали.

Надя подозрительно быстро рванула к няне, хвастаться своим рисунком. Из кухни послышалось:

– Какой чудесный колокол! И такой яркий, оранжевый!

…

Мы дружим с Надей больше тридцати лет. Как бы не разлучала нас жизнь, мы всегда вместе, всегда поддерживаем друг друга. Я уехала в Киев. Надя то в Симферополе и Ялте училась, то Москву покоряла, то в Киеве вместе тусили. Теперь сидит в Манчестере с любимым мужем, пироги печёт, по Парижам разъезжает. Очень дорога мне эта девочка, хоть она неисправимая повторюха в прошлом. Хочу, чтоб всё у неё сложилось благополучно и счастливо. Она замечательная, моя Надюшка родная.

Хорошо, что я её тогда в детстве не выбросила с балкона, в отместку за оранжевый колокол. Она мне в жизни пригодилась. Например, теперь я советуюсь с ней при выборе ароматов. Или одежды. Надя в этом спец. Рекомендую.