Мы очень давно не были на детской площадке. Когда её выкопали из катаклизмов, высушили от зимы и альтруистично вытерли чужие детские попы, мы решили нагрянуть табором на сходку ребятни на районе. Но это всё семейная мелодрама. А дальше начинается триллер.
Светило солнце, долгожданное, любимое, ненаглядное солнце. В небе кашляли вороны. Земля была усыпана какашками всех цветов и оттенков. Сын-неуч показывал на лысые тополя и спрашивал: “это ёлки?” Одичавшая за зиму Мила боялась кустов и пыталась приватизировать каждую встретившуюся чужую лопатку на своём жизненном пути. В общем, здравствуй, весна!
Парк мы прошли медленно, но уверенно. Приближаясь к вожделенной площадке, Мила так ей обрадовалась, что побежала не по дорожке, а по грязюке и какашняку. Упала, ударилась оземь и превратилась из модной девочки в поросюшку. Добыли мы её, как полезное ископаемое, из болота, а она продолжает рваться на площадку. Ножки в джинсах мокрые, ручки грязные – какая при таком имидже может быть площадка? Сквозь истерику объяснили, что переоденемся и вернёмся.
И вернулись, но уже с граблями, потому как все лопатки бесследно исчезли в бермудском треугольнике детской.
Восторгу детей не было предела. И сразу на качели – ведь известно, что они начинают свой разбег в юном месяце апреле. (с)
Катались до самого неба, хохотали на весь парк. Потом Мила пошла готовить каши из песка, а Ян отправился изучать перезимовавшую площадку. Кружился до тошноты на карусели, познакомился с бешеным мальчиком, но в целом вёл себя прилично что странно.
Как в любом порядочном фильме ужасов, перед страшной сценой была сплошная идиллия, чтобы зритель уж расслабился так расслабился. Чтобы застать врасплох.
Мила с остальной малышнёй орудовала чьей-то лопаткой. Ян джентельменисто общался с новой, только что повстречавшейся девочкой. Мир и благодать, пока под качели этой девочки не попал маленький мальчик.
Я взяла его на руки, а у него кровь изо рта струёй течёт. Подбежала где-то загулявшая, то-ли бабушка, то-ли няня. Унесла его, испуганного, плачущего. Тут подходит мама девочки, которая нечаянно ребёнка этого качелей ударила, присаживается рядом со мной на корточки, белая, как стена, и говорит:
– Я сейчас упаду в обморок.
Беру её под локоть, хочу отвести на скамейку. Она оправдывается, что очень мнительная, не может видеть кровь. Начинаю её отвлекать, успокаиваю, что послежу за её младшей дочкой (у неё ещё, оказывается, годовалая девочка рядом с Милой в песочнице играет). Женщина быстро взяла себя в руки, самообладание к ней вернулось.
Очень страшно было за того мальчика. Настроение погасло, накатывали переживательные мысли. По площадке носились ниндзи ребята. Прыгали по горкам и лестницам а-ля джекичаны. В конце-концов двое мальчишек лет двенадцати столкнулись друг с другом. Один убежал, второй еле дошёл до карусели. Сидел , держась за челюсть и стонал. Подошли две женщины. Начали давать советы, спрашивать, что с ним. Он молчал, сплёвывал слюну, проверял все ли зубы на месте и смотрел на землю. Спустя минут пять оклемался и пошёл гасать дальше. Из чего я сделала вывод, что дети очень живучи.
Мне уже было как-то жутковато гулять. Я постоянно оглядывалась и волновалась за всех детей кукурузы площадки. То собака чья-то заголосит, то Ян куда-то делся – в общем “ужасы нашего городка”. Спустя часа два, ко мне приполз сын, сказал, что у него болит голова, идём домой.
Мила тоже заныла, захотела на ручки. Шли к машине, как тяжело раненные. Все устали, всем плохо – будто не гуляли, а жёстко эксплуатировали их детский труд – из чего я сделала вывод, что дети – слабаки.
По дороге забрали Машу с продлёнки.
С облегчением переступили порог родного дома. Мила уснула, дети сели за уроки, я за суп. Вдруг звонок с Янского мобильного номера. Беру трубу, а там мужской голос:
– Этот телефон лежит на детской площадке уже полчаса.
Благодарю, обещаю быстро приехать, сообщаю Яну всё, что я о нём думаю, доедаю суп, хватаю коробку конфет, мчусь в парк. Телефон недорогой, самый обычный, но очень нужный. На светофоре изучаю срок годности сладостей, а они просрочены. Вот позорище было бы, если не заметила. Фу.
Паркуюсь возле фруктовой раскладки – набираю мандаринов и бананов. Мне уже дядька этот звонит, говорит, что ребёнок его истерит, домой хочет, и куда ему подойти, чтобы мне было удобно. Я мысленно благодарю его за заботу, а вслух умоляю признаться, куда ЕМУ лучше, чтобы я подъехала. Признался, что к главному входу.
Бегу им навстречу. Вижу мужчину с зарёванной девочкой. Извиняюсь, благодарю, даю бананово-мандариновый пакет. Дядька категорически отказывается и просит не морочить ему голову. Тогда я вручаю витамины девочке, она, умничка, радостно их принимает. Спрашиваю, куда их подвезти. Скромный герой клянётся, что живут совсем рядом и дойдут пешком.
Вот так мы сходили на детскую обитель зла площадку. Хорошо, что выжили. Конечно, нервных клеток я сегодня пораструсила, но ничего – отращу себе новые.
P.S. В лунном календаре прочитала: “Трудности, возникающие в эти сутки, можно считать за благо; т.к. высшие силы от вас не отвернулись и показывают на внешнем уровне ваши проблемы.”
Благ мне сегодня привалило до самого потолка. Спасибо, Высшие силы, за экстрим!
