Мила прилежно отковыряла куски краски от стены, и теперь ободранности эти называет облаками. Такой вот романтичный ребёнок растёт.
Очень интересно наблюдать, как она изучает мир. Например, первый осознанный снег в её жизни. Радуется ему, открывает ротик и ловит языком – сама придумала. Может, это такой инстинкт в человеках живёт -поедать снежинки?
Кстати об инстинктах. Я вот раньше думала, что людям неприятны тараканы и прочие гусеницы потому, что им это внушили родители и вообще, окружающие. Если бы ребёнки не видели визжащих от слизняков мам, то нормально бы относились к насекомым. И вот, решили мы однажды с мужем эксперимент провести. Под рукой оказалась двухмесячная Маша. Мы поднесли её к огромной, размером с ладонь, жирной сороконожке (гадость гадостная). Маша посмотрела на этого удава с тысячей лап и содрогнулась от отвращения. Прямо передёрнуло её. Так мы сделали вывод, что человек по природе не понимает прикола во внешности насекомых.
Хотя, спустя полгода, любимыми представителями фауны у Маши стали пауки и змеи. Просила покупать ей игрушки в точности похожие на гадюк всяких и чёрных вдов. Ходила с ними на площадку, ну как дети носят с собой машинки, куклы там всякие, мячики.
Лучшим подарком для ребёнка было что-то ползучее или жукообразное. Или книга о ползучем и жукообразном. Мы, родители, бабушки и дедушки, высматривали в магазинах не мягкие игрушки с пупсиками, а рептилии с пауками. И чем больше восьминогий монстр – тем круче.
Идём с Машей по парку, она змеюку искуственную за хвост волочит, а-ля “вы пошто ужика обижаете?”. Мамы штабелями в обморок падают, бабушки смотрят косо, а дети и папы в восторге просят потрогать, спрашивают настоящая ли.
По дому, в то время, я ходила, как по фильму ужасов или как по воспалённой стивенкинговской фантазии – везде гигантские пауки, кобры с питонами, крокодилы и драконы. А ребёнку – счастье. Маша до сих пор считает змей очень красивыми. И мудрыми.
Может, это мы ей сороконожкой психику повредили мировосприятие перевернули?
