Мила проходит мимо меня, и как бы невзначай:
– Так хочется чего-то коичневого..
Делаю вид, что не слышу, потому что коричневое – это шоколад.
Мила понимает, что мать глуховата, не понимает намёков, – вздыхает громче:
– Вот бы чего-нибудь сладкого..
Смотрит выжидающе.
– Может, конфетка мне поможет?!! – посещает ребёнка радостное озарение.
Я непреклонна, ведь конфеток сегодня случилось немало в жизни этой хитрой девочки.
– Мамичка, ну пожалуйста. Одну и всё. Одну! – молитвенно складывает ручки на груди. – Только одну.
Ласковым голоском Мила повторяет это как мантру, как заклинание. Зная дочь не первый день, понимаю, что сейчас начнутся угрозы.
И да – ласковая улыбка исчезает, брови сдвигаются на переносице:
– Если так, я сейчас включу песню!
– Включай, – шантаж бессилен перед, скупой на сладкое, мамой.
Тогда слёзы:
– Что же мне делать?!! – Мила бежит к Маше – защитнице всех обиженных и угнетённых. – Маша, мама не хочет угостить меня конфеткой!!! Помоги!
Происходит очередная воспитательная работа. Маша спокойно и ласково объясняет сестре, почему такие несправедливости творятся в мире мама не разрешает есть много сладкого.
Непонятая, убитая горем, Мила возвращается. Всхлипывает. Вытирает слёзы, обнимает меня:
– Пъости, пожалуйста! Я всё понимаю.. Я не буду больше пакать. Пъости!
Объятия, поцелуи, грандиозное перемирие, клятвы друг другу в вечной любви. Ну как после такого не угостить ребёнка малюсеньким кусочком шоколада?
Дрогнуло сердце материнское:
– Ну, ладно.. Дам тебе конфетку.
В глазах вспыхивает вселенская радость:
– Конечно! Ведь я умница! Я такая хоошая девичка! Мне тъи конфетки! – и властно повторяет: -Тъи!
Ну да, как это Мила – и без торгов?
Видя моё суровое выражение лица, моментально переключается:
– Шучу, шучу! – улыбается, мол, подколола. Становится серьёзной: – Понимаешь, я очень люблю конфеты.
Коментарі закриті.