Я НЕ ЗНАЮ КАК НАЗВАТЬ ЭТОТ РАССКАЗ
Ему хотелось подпрыгнуть и вцепиться в небо, но Он шел по асфальту.Он думал о том, как хорошо было бы заорать. Прямо сейчас, громко, отчаянно, изо всех сил. Но Он шел по асфальту и молчал. Ему нужно было расплакаться, завыть, сойти с ума от чего-то, но Он шел по асфальту, молчал и улыбался. Хорошо улыбался.
А еще Он мечтал встретить Ее.
И Он Ее встретил.
Ей не надо было хотеть в небо, потому что Она там уже была, и его голубые волны еще плескались в ней.
Ему хотелось идти за ней, но Он пошел рядом.
– Кошка-негритянка перебежала мне дорогу, и май приветливо вильнул хвостом. Я спрыгнула с трона и пошла искать кого-то, чтобы найти Тебя,- Она не умела cмотреть в глаза, и это обижало.
– Я хочу быть с тобой, – Он только что признался ей в любви. – Пойдем ко мне.
– Я гулящая. Не зови меня домой и не трави чаем, – еще Она не умела улыбаться.
Он хотел развернуться и бросить Ее в центре встречи, но Он Ее поцеловал.
– Зачем ты любишь меня? – просто спросила Она. – Ты ведь меня любишь? – в ее голосе звенела надежда.
Ему хотелось задушить эту надежду, но Он ее оправдал:
– Я люблю тебя так, словно парашют не открылся, а до земли – сто метров, словно объявили смертный приговор, – Он гладил ее волосы. – Я люблю тебя всеми будущими своими стихами и каждым телефонным звонком.
Вот как я люблю тебя, – Он провел рукой по ее плечу. – А ты меня любишь?
Ей хотелось закричать: “Ты идиот!”. Ей хотелось убить Его за такой вопрос, но Она сказала:
– Как я могу любить тебя, если я не могу любить. Не превращай меня в мечту, не осуществляй меня, и тогда я исполнюсь.
Мимо проносились разноцветные машины, проглотившие бесцветных людей. Ей хотелось броситься под колеса какого-нибудь автомобиля, чтобы оскорбить жизнь еще одним самоубийством, но Она села на бордюр.
Он подумал, как хорошо было бы спрятаться в одном из этих автомобилей и умчаться куда-нибудь, подальше от Нее, такой неожиданной и невеселой.Но Он тоже сел на бардюр.
– Я всегда буду выбирать его, – тихо сказала Она. – Потому что ОН целится в небо, чтобы промахнуться. Потому что ОН не простит меня, если я не умру. ОН пресекает меня, а я всегда его выбираю.
– Расскажи о нем.
Она спрятала руки в карманы джинсов:
– Когда-то Он ласково резал мне вены. Я улыбалась и просила: “Еще!”
ОН говорил мне, что я скоро умру, и я влюблялась в него еще головокружительнее. ОН делал вскрытие моей души. Нежно и безупречно, а я уже протягивала ему свое сердце.
Он захотел ударить Ее. По лицу ударить, ударить по глазам, которые ни разу на него не взглянули. Но Он осторожно взял Ее за руку. Но Он Ее обнял.
– Разве человек может вынести столько счастья? – по-детски улыбалась Она. – Разве эта доза ЛЮБВИ не смертельна? Почему радость не прекращается? Почему удача преследует меня – это ведь жизнь, а не сказка. Он сделал меня Любящей. Что ОН натворил.
Ей хотелось молчать, но Она продолжала:
– Как же ОН не понимает, что каждый его уход – это микроинфаркт, это репетиция моего убийства. Когда же ему надоест быть убийцей? – Она смотрела вдаль. – Зачем ОН портит все на свете? Когда я уйду от него, ОН будет очень виноват перед этой ЛЮБОВЬЮ. ОН поймет, что спас меня слишком поздно, а ушел слишком рано. Конечно, ОН поймет это, но мне уже будет наплевать на все его понимания.
Ему не хотелось слушать о ком-то, кого любили больше, чем Его, но Он спросил:
– Вы вместе?
– Мы – не вместе. Мы – близко. Ближе не бывает, – устало сказала Она и добавила: – А семьи у нас не будет. Не будет обязанностей и серебрянной свадьбы, не будет домашних животных и наших детей. Будем лишь МЫ, а значит будет ВСЕ.
Она была фантастически влюбленной, нереально красивой.
Ему захотелось сделать Ей комплимент, но Он сделал Ей больно:
– Ты не похожа на счастливую.
Она вздрогнула, словно Ей влепили пощечину:
– И на любимую я тоже не похожа, да?
Он кивнул головой.
– Я одолжила его сердце у целого мира, – зло сказала Она. – И не собираюсь возвращать это сердце. Конечно, меня накажут, но ОН устроит побег, ОН исправит все то, что я испортила и одолжит у мира мое вдохновение, чтобы понять, какой ОН бездарный.
Ей хотелось остаться с Ним еще на этот вечер… или на эту жизнь, потому что Он слушал ее грусть, впитывал ее боль. Потому что Она впервые исповедовалась, а Он не ругал Ее за откровенность.
Ей хотелось сказать: “Спасибо!”, но Она сказала:
– Прощай.
Ему хотелось остановить Ее. Остановить этот вечер… или эту смерть, потому что Она говорила о своей грусти, неулыбалась о своей боли. Потому что Ему впервые исповедовались, перед Ним открывались настежь.
Ему хотелось сказать: “Спасибо!”, но Он тоже сказал:
– Прощай.
Им хотелось.
©Снегур 1999
Коментарі закриті.