улыбаться

У мужа продолжается культурный шок. Стаи упитанных тюленей на побережье Сан-Франциско,

наглые чайки, интереснейшие музеи, воздушный трамвай с живой музыкой и настоящим музыкантом внутри.. Но самое главное – люди. Открытые, легко идущие на контакт, общительные, как дети.

Когда ехали в трамвае, там сидели две подружки-старушки. Одной – лет за семьдесят, второй – под сто. Хохотали на весь вагон, свободные, раскованные, смешливые, как девчонки. Никого не смущает языковой барьер – его просто нет. Потому, что хорошие люди всегда поймут друг друга. Например, сердцем. Или шестым чувством.

Бегали по берегу с другом. Вода – градусов 15. Местные моржи (холодоустойчивые люди на подогреве) купаются сейчас с удовольствием. Плывёт себе женщина в волнах. Заметила Егора с товарищем. Остановилась, начала беседовать, спрашивать, рассказывать. Это так здорово – словно все друг друга знают, а не набычившись, смотрят в пол.

Какие же мы угрюмые по сравнению с ними, обросшие комплексами и страхами – даже улыбнуться просто так боимся – ведь подумают, что ненормальный, и тоже испугаются.

Улыбаться стесняемся, а ругань считаем признаком силы.

Как же смещены ценности. Как же мы запутались. Сидим в своём мирке, и, как раковые клетки, вгрызаемся друг в друга, жрём сами себя

Ехали в метро с дочкой. К счастью, редко спускаемся под землю – может, поэтому для Маши это незабываемое приключение. Летит по метро этому, светится, всему восхищается, а вокруг зомби ходят.

Я тоже подзабыла метрополитеновский этикет – нельзя смотреть на людей в упор. И радоваться особо тоже не желательно – это же неприлично, и как-то буйно смотрится посреди безэмоциональной человеческой биомассы.

Ну мы и выпучили мы с Машей глаза, всех рассматривали, хохотали. И вдруг я вспомнила, что надо быть сдержанной и серьёзной – ведь вокруг люди, и им не нравится, что я их рассматриваю. И я стала сдержанной и перестала радостно изучать лица – я поддалась, и стала такой, как все. Предала свою жизнерадостность и проиграла.

Зато Маша не замечала всего этого. Продолжала улыбаться, восхищаться эскалаторами и поездами. Специально стояла на одной ноге, чтобы вторая занемела, и по ней побежали мурашки. Пыталась дотянуться до поручня вверху. А я пыталась дотянуться до Маши – к её умению улыбаться там, где не положено.