Эпиграф
“Самый активный отдых – это пассивный отдых с детьми.”
Егор
За все дни на море я повалялась на лежаке вверх попой десять минут, муж – минут двадцать. В остальное время мы бегали, прыгали, съезжали с горок, учили детей плавать, подбрасывали их на волнах, рыли болото бассейны на берегу и строили песочные замки, собирали красивые камушки, бросали их в воду, выглядывали ребят с дискотеки, караоке, болели за них на эстафетах, гоняли с ними мяч..
Однажды днём, когда Мила уснула, мы с Егором сбежали от потомков на часок в тет-а-тет.. Я категорически против оставляния детей одних дома. Максимум на минут двадцать (например выскочить в магазин за продуктами или из школы забрать). А тут Средиземное море совсем меня расслабило. Посмотрела я на своих старших ребят – всё-таки восемь и десять лет. Наверняка они в состоянии пробыть час одни в номере. Я с шести лет дома оставалась на целый день и ничего, выжила. Конечно, слегка заикаюсь + нервный тик и мания преследования, но то такое.
Сказала своим умным, самостоятельным детям (ах, эти материнские розовые очки..), чтобы из номера не выходили, а если сильно приспичит – обязательно взяли с собой ключ, потому что мы с папой уходим налегке – ничего кроме фотоаппарата брать не хотим. Просила поглядывать на спящую Милу, не оставлять её одну ни на секунду. Дети пообещали сидеть спокойно, читать книги, смотреть телевизор и бдить Милу.
Радуясь тому, что дочь и сын у нас молодцы, что за ними не нужен глаз да глаз, пошли с Егором, счастливые и свободные, гулять, держась за руки.
Ощущение было такое, словно мы подростки, а родители наши уехали на дачу. И мы совсем одни, и можем делать что захотим. Даже неприличное и взрослое!
Поэтому сначала Егор поиграл в своё любимое водное поло (в нём, в отличие от сумо, он всегда побеждает), а я преданно за него болела и фотографировала триумф мужа.
Потом мы помчались к морю. Плескались в волнах, рассматривали сквозь дымку могучие горы. Они окружали нас как великаны – красота! Затем пошли в ресторан на берегу, куда с детьми не пускают. Полежали на диванах на открытом воздухе, не спеша выпили мохито, почувствовали себя белыми людьми. Кайф-то какой!
Не торопясь вернулись в отель. Заходим в номер, а там.. заплаканные дети.
На допросе после пыток они признались – как только мы с Егором ушли, им показалось, что кто-то постучал в дверь. Маша подумала, что это мы, открыла – а там, естественно, никого. Она, зачем-то, вышла в коридор и пошла к лифту, проверить нет ли нас там (необъяснимая женская душа). В это время Ян (простой любопытный парень) выскочил за сестрой, проверить куда она подевалась. Дверь, естественно, захлопнулась, и спящая Мила осталась одна-одинёшенька в номере.
Голые-босые в одних шортах, стояли наши дети на этаже. Маша рыдала от осознания, как испугается Мила, если проснётся, как она будет плакать. А вдруг ребёнок пойдёт на балкон? Шестой этаж.
Пока Маша сходила с ума от переживаний под захлопнувшейся дверью, Ян-следопыт помчался нас искать. Он был и у бассейна, где проходит водное поло, и на пляже. Оббежал весь берег, но нас нигде не было (конечно, ведь в это время мы бухали мохито на территории, откуда все дети изгнаны на веки вечные).
Совсем безродительный вернулся Ян к Маше, к которой пока его не было, подошёл работник отеля и спросил, что случилось. Заплаканная Маша объяснила, что мама с папой ушли, дверь закрылась, а в номере осталась маленькая двухлетняя сестричка. Дядька открыл дверь и спас ситуацию.
Через несколько минут пришли мы с Егором, нафоткавшиеся, наплававшиеся, довольные, с мохито в животах, вошли в номер..
Такая вот расплата за час рая для родителей.
