Автор: Наталя Снігур

Подозреваю, что наша котейка – помесь собаки и рыси.

Такой неправильной кошки я ещё не встречала. Во-первых, она не боится воды, наоборот очень её эта стихия интересует. Фейка обожает смотреть на струю, льющуюся из-под крана, изучать мини-море в ванной, когда мы купаемся. Мою посуду – она тут, как тут – контролирует процесс. Вся в брызгах, взъерошенная, мокрая – зато счастливая!

Что бы мы не делали – котоФейка всегда рядом, как собака. Дети из лего создают очередные изобретения – она с ними в кружок сядет и смотрит внимательно, что тут да как.

Лепят из пластилина – Фейка бегом на парту, ложится и наблюдает с интересом, какое очередное чудище сделают эти милые дети. Участвует с ними во всех играх – дочки-матери, прятки, догонялки. При чём ей это искренне нравится. Она прям хохочет, когда бежит за кем-то, распушив хвост, в порыве всеобщей бесючки. Любит ездить в коробке, как в коляске. Дети её возят на бешеных скоростях  – ей кайфово.

В отличии от собаки, Фейка усовершенствованная – везде может залезть и всё-всё увидеть.

Завариваю, например, чай. Никого не трогаю, размышляю о том, что лак с ногтей стереть надо и, естественно, как спасти мир. Колдую над чашкой. Вдруг кто-то моё плечо трогает. Причём так деликатно, ласково. Оборачиваюсь удивлённо, а это Фейка. Забралась на спинку стула, столбиком стала, дабы посмотреть, что я делаю. Но из-за моей спины ей ничего не видно – вот и просит отойти,  показать над чем я там химичу.

А ещё она не спит круглосуточно (кто ей даст). Котофейка очень активная барышня. Ведь надо за всеми переохотится, проследить кто куда пошёл и главное – зачем. Скорее всего, она воспринимает нашу семью как стадо, которое должно держаться вместе, и вот тут у них с Милой начинается конфликт.

Дочка любит, чтобы двери в комнаты были закрыты и постоянно их захлопывает. У Фейки случается паника. Она открывает мягкой лапкой дверь и бежит проверять, не случилось ли чего с другими человеками. Когда оказывается, что все живы-здоровы, бедная котейка вспоминает, что в закрытой комнате тоже остались люди. Мчится обратно. Там тоже порядок. Но её маленькое сердце всё равно не на месте – ведь за дверью не видно, как там те, другие. Так и мечется бедное животное между нами, пока не воссоединит всю семью, либо пока мы не уговорим Милу не трогать дверь.

А может, у нашей кошки клаустрофобия – и она боится закрытых пространств.

Закрытость дверей – не единственное, из-за чего у Фейки с Милой ведутся бои. Ещё есть Овечка.

Овечка – это игрушка. Страшнючая, потрёпанная игрушка, которую Фейка носит в зубах, сражается с ней, дерёт её изо всех сил. Мила, когда видит эту бойню, мчится спасать Овечку. Бесстрашно вытаскивает её из когтей-клыков хищника и объясняет, что Овечке больно, и, вообще, это её “ебёночек”, и так делать нельзя. Кошка усмиряет свои инстинкты. Начинает вылизываться после битвы с Овцой, а на самом деле следит, когда Мила забудет об игрушке, чтобы сразу её цапнуть и унести потрошить дальше.

Когда Мила не видит, мы бросаем эту Овечку кошке, как собаке бросают палку или мячик. Фейка молнией бежит за игрушкой и приносит её нам в зубах. Кладёт рядом и ждёт, очередного броска. После десятого раза я стараюсь так зашвырнуть Овечку эту, чтобы никто её больше не нашёл. Но Фейка находит и приносит снова и снова.

Котам часто присуще быть богами.

 

 

Они как-то так делают (возможно, гипноз), что люди им поклоняются, служат. Так вот наша котейка вообще не богиня. И даже не принцесска. Шалопайка она хулиганистая. Босячка.

Но, когда дело касается охоты – ей нет равных.

Фейка -талантливый психолог. Когда она сидит в засаде в ожидании добычи человека, то следит не за нашими ногами, руками, а за лицом. И бросается только тогда, когда мы её не видим. То есть это всегда очень неожиданно для нас. И пугательно. Шёл себе спокойно, вдруг пал жертвой карликового хищника. И пошёл себе дальше, но уже весь в адреналине, с инфарктом и нецензурой во рту.

Если человек видит, что на него сейчас бросятся – котейка моментально замечает взгляд на ней, понимает, что рассекречена и переносит попытку покушения на попозже. И такая вся “не шалю, никого не трогаю, починяю примус”(с)

Такой вот котопёс у нас вырос. Бесстрашный, любопытный, экстремальный. И очень доверяющий.

Если котейке страшно – к примеру, ветеринар колоть прививку будет, начинаю с ней ласково говорить: “Не волнуйся, девочка, всё будет хорошо”. Она сразу успокаивается. Смотрит глазищами в меня и верит. Не вырывается, не кричит. Мужественно позволяет делать с собой, что угодно. Понимает – так надо.

А вот пылесосов, фенов и прочих рычащих штук не боится. То есть сначала боится, но преодолевая страх, подходит всё ближе, ближе и уже с интересом наблюдает за громким чучелом с проводами.

Пошла я гладить свою девку – мне нужна очередная доза её мурчания.

– конечно, кофе.

– сотворение божественного омлета. Было у меня две банки сметаны. В одной свежая, в другой – пожилая. Чуть-чуть на дне оставалось. Думала престарелую сметану доиспользовать, а потом вспомнила – это ведь самый вкусный омлет в мире!!!

Только лучшее в него! Получилось пышное, воздушное, нежнейшее объедение.

– читаю “Иллюзии” Баха, понимаю почему мы встретились именно сегодня. Как Мессия Мессии жму тебе руку и подмигиваю.

– кошкотерапия

– нанесла на лицо увлажняющую маску.

– любовная переписка с детьми по скайпу.

– испекла колобок хлеб. На волшебный аромат свежей выпечки пришла тётка, которая записывает показания счётчика. Не пустила.

– решила вести однодневный бортовой журнал – хочу понаблюдать, как прожила этот дар день с собой.

– смыла успешно забытую осушающую увлажняющую маску.

–  “Мир — это твоя ученическая тетрадка, страницы, на которых ты решаешь задачки.

Он нереален, хоть ты и можешь выразить в нем реальность, если пожелаешь.

Ты также волен писать чепуху, или ложь, или вырывать страницы.” Бах

– смотрела на снег. Снег смотрел на меня. Спросила его, зачем он идёт? Пошёл ещё сильнее.

 

 

– намедитировала оладьи с яблоком и корицей. Туда же (в тесто) пожилую сметану забросила – всё-таки избавилась от неё. По привычке оладушек получилось много. И вкусно. Сижу в гордом одиночестве, ем.

Оладушки, оладушки!

Дети где?

У бабушки.

– гордое одиночество вдребезги разбила подружка с такой историей, которая бывает только в реальности – даже буйные гениальные умы до такого редко додумываются в своих фантастических романах. Мы попребывали в шоке, повосхищались Жизнью, поржали.

– всплакнула. Ну а чего Ричард Бах этот..

– попробовала посмотреть фильм “Земляне”.. Столько его потрясающих людей советовало посмотреть.. Не смогла. Сердце разорвётся от боли. Может, кому-то в пост этот фильм даст силы отказаться от того, от чего отказываться не хочется.

– чай, леденцы, рявкаю на мир кашлем. Шарф согревает пятую чакру – горловую.

– лечусь мурчанием, горячим шоколадом и одиночеством.

Как я распоряжусь таким богатством?

Буду молчать..

Буду следить за осанкой.

Много часов наедине с собой.. слушать тишину и, может, чуть-чуть музыки.

Сегодня я спрячусь в уютность пижамы, буду дышать и не кашлять.

Буду ухаживать за собой и накормлю себя самым вкусным омлетом в мире.

Я выпью много чашек чая за своё здоровье и согреюсь кошкой.

Буду любоваться розами в горшке и думать о хорошем.

Если случится вдохновение, начну сражаться с беспорядком, но это вряд ли.. хаос, расслабься – я сегодня ленивая добрая.

Только что одна книга попросила меня её прочитать.

“ОК”, сказала я.

Ухожу к Ричарду Баху в “Иллюзии”..

 

но вдруг кому-то мой опыт, мысли помогут разобраться в чём-то очень важном.

Моя осознанная встреча с Богом произошла, когда мне было лет семь, наверное. Заболела мама. Страшные желудочные боли. Это повторялось уже несколько лет, и приступы становились всё тяжелее и продолжительнее. В этот раз наступил ад. Моя сильная, смелая, весёлая мама постоянно лежала. Папа был рядом с ней, поил, давал лекарства. Когда я заглядывала в щёлку, то видела страдание на лице мамы, а папа ласково просил меня выйти, пойти поиграть.

Но как играть, если мама мучается? Это продолжалось нестерпимо долго и лучше не становилось. Беспросветность. Изнуряющая боль. Слабость.

В каком-то необъяснимом порыве, я побежала в свою комнату, упала на колени и начала молиться Богу, чтобы спас маму, чтобы она больше не страдала, не болела. Я никогда не видела, как молятся. В советское время боготворить можно было только Ленина. Но это была самая настоящая молитва. Всем сердцем я кричала Богу: “ПОМОГИ!”

Сквозь слёзы, шёпотом повторяла: “Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!”.

В тот вечер маме стало лучше. На следующий день она уже пошла на работу, как ни в чём не бывало. С тех пор приступы не возвращались.

Я поняла – Бог есть. И я с ним подружилась. Каждый день рассказывала Ему о своих сомнениях, страхах. Он смывал их большой тёплой волной нежности. Успокаивал, утешал. Если мне было плохо, больно, жутко, я бежала к Нему, ябедничала, и Он исправлял или объяснял, что всё будет хорошо. Всё уже хорошо.

Когда старший брат, атеист и редкая зануда, спросил:

– Тата, мама сказала, ты веришь в Бога?

– Да, – улыбнулась я.

– Но ты ведь пионер. Тебе нельзя носить галстук в таком случае.

Я растерялась. Потому, что любила галстук и любила Бога, я не понимала, как наличие одного исключает присутствие Другого.

Конечно, я махнула на брата рукой, и продолжала быть пионеркой постоянно разговаривающей с Богом. Ему я рассказывала всё самое сокровенное. Он был моим Большим Другом. Я его не боялась – с друзьями тепло и уютно, а не страшно.

Потом верить разрешили. Но я отказывалась идти в церковь потому, что знала – Бог всегда рядом. Он может смеяться, баловаться, как ребёнок, улыбаться ласково и пронзительно нежно. Он принимает меня любой – плохой и хорошей, трусишкой и врушкой. С ним можно быть самой собой, и от этой Его всеобъемлющей ЛЮБВИ хочется становиться лучше, чтобы не причинять Ему боль своими грехами.

А в церкви все Его боятся, будто он мстительный, злопамятный колдун. Ещё и бормочат на непонятном языке. Все печальные, серые, мрачные. А Бог любит радость, счастье, смех. Ему, наверное, очень грустно смотреть на церкви.

Мне было лет двенадцать, когда случился мой конец света. Я гуляла с подружкой и её бородатой кучерявой собакой. Нам навстречу шёл знакомый мужчина – хозяин сумасшедше-весёлого ирландского сеттера. Мы издалека приветствовали друг друга – так замечательно начинался вечер! Вдруг сеттер увидел возле стены дома крошечного котёнка. Усатый ребёнок с любопытством смотрел на большой мир. Пёс радостно подбежал и обнюхал малыша.

Мимо проходили два парня. Вдруг один резко направился к котёнку. В следующую секунду он ударил его ногой с немыслимой яростью. И пошёл дальше. Котёнок беспомощно завертелся на месте. Задняя часть была парализована. Мы стояли в немом шоке. Тогда человек (?) вернулся и просто свернул ему шею.

В немом испуге мы с подружкой убежали оттуда. Я сказала, что не могу больше гулять. Ира была в таком же состоянии.

Я пошла на пустырь, металась по нему, выла и не могла простить себе свою трусость – я даже ничего не сказала этому ублюдку. Просто сбежала. А потом я спросила своего Бога, как Он мог допустить это? Почему столько ужасов и несправедливости творится в этом мире, а Он, Всемогущий, смотрит на ад и молчит?

Позже я получила Ответ на Вопрос, который терзал меня столько лет. А тогда, на пустыре я отреклась от Того, Кого так любила, Кто спас мою маму, и всегда меня поддерживал. Я не простила котёнка ни Ему, ни себе, ни уроду.

Меня сжигала боль, обида, разочарование. Я считала, что меня предали. Я думала – Ему плевать.

Протест против всего, что касается религии, богов и прочей чуши. Мой великий Бог бессилен против сволочи, ломающей позвоночник котёнку. О какой вере может идти речь?

Но вопрос остался не закрытым. Он гнил обидой внутри и не давал мне спокойно жить. Тогда я начала читать массу литературы о религиях и богах, которых презирала.

 

Много чего не понимала в свои двенадцать, шестнадцать лет, но вдруг Ответ пришёл.

Котёнка убил человек, а не Бог. Почему Бог это допустил? Потому, что Он любит и котёнка, и человека-убийцу одинаково. Он создал нас Своей любовью, вдохнул в нас Жизнь и вручил каждому потрясающий дар – ВЫБОР.

Тот, кто является родителем понимает, что дать своему ребёнку право выбора – это проявление безусловной любви. Конечно, проще уберечь дитё от ошибок, подстелить соломки, вызвать огонь на себя, но что это даст ребёнку? Тюрьму, родительский плен, несамостоятельность, тепличное существование.

Гораздо тяжелее отпустить. Позволить совершить свои ошибки, но и свои победы. Бог не надзиратель с палкой – будешь плохой – дам по попе, поставлю в угол, сошлю в ссылку  ад. Он мудрый, любящий отец. Мы его дети. Любимые дети.

Я не хочу, чтобы мои ребята меня боялись, мне поклонялись, стеснялись быть сами собой. Я хочу дружить с ними, стать их опорой, поддержкой, отдушиной. Хочу, чтобы они были счастливы, а их понятие счастья не всегда совпадает с моим представлением о нём. Но я учусь давать им этот выбор. А Бог дал нам его по праву рождения.

Зло в мире происходит не по вине Бога. Его творят люди. И чаще всего другие люди проходят мимо этого зла, или убегают от него в страхе. Это мы, люди, позволяем случатся страданиям, боли, войне. Бог вмешивается, бог кричит своей любовью каждым цветком, каждой птицей в небе, каждым родившимся ребёнком.

 

Но мы, МЫ! не слышим, не видим, не замечаем этой вселенской любви. Отворачиваемся от хорошего. Ведь плохое интереснее, скандальнее, страшнее.

Богу больнее, чем нам. Ему, как отцу, невыносимо видеть, как убивают друг друга его дети. Он любит каждого – и тирана, и жертву. Потому, что его любовь безусловна – это и есть настоящая любовь.

Любовь потому, что ты разделяешь мои взгляды и ведёшь себя так, как хочется мне – это любовь по расчёту. Сегодня ты правильно поступаешь, и сегодня я тебя люблю. А завтра ты оступился – я тебя ненавижу.

Выбор происходит в нас ежесекундно. Сейчас мы прошли мимо валяющегося в снегу бомжа, а через полчаса помогли своей нежностью ребёнку справиться с раздирающим его чувством страха.

Вчера мы поссорились с мамой. Накричали на неё, ранили в самое сердце, а сегодня помогли старенькой бабулечке спуститься по заледеневшим ступенькам. Так какие мы? Хорошие или плохие?

Невозможно судить человека в данный момент. Мы ничего о нём не знаем, а знаем его только здесь и сейчас. Поэтому осуждение изначально не имеет ничего общего с истиной.

Бог не умеет осуждать и наказывать. Он умеет только любить. Он не может убить маньяка, ударить вора, сгноить наших врагов. Ведь мы тоже чьи-то враги, кому-то неудобны и неприятны. Значит и нас – в топку?

Все ужасы творятся руками людей. Хватит валить всё на Него, ему и так больно от нашего невежества, от наших страхов, безразличия.

Говорят, вера должна быть слепа. Нет. Хватит уже слепоты этой, хватит мрака. Важно верить осознанно.

Тогда прозреваешь, тогда понимаешь, что несправедливости не бывает – бывают люди, вершащие жуткие и светлые дела. И если мы злимся, врём, осуждаем, равнодушничаем, обижаем и обижаемся – Бог плачет, а не подленько отмечает очередной грех в записной книжечке.

Когда мы улыбаемся, реализуем свои таланты, выращиваем цветы, гладим собаку, не проходим мимо чужой боли, готовим вкусные блины и угощаем ими родных – Бог радуется, как ребёнок.

В институте со мной учился парень. Звали его Слава. Высокий, с огромными голубыми глазами.

Я с ним особо не общалась – потому, что постоянно прогуливала учёбу и писала дома свои романы.

Однажды Слава начал подходить к однокурсникам и задавать вопрос:

– Ты веришь в Бога?

Большинство отвечали “да”.

Когда Слава спросил у меня, я сказала:

– Нет.

– Понятно, – вздохнул Слава.

– Я в Бога не верю. Я Бога знаю.

Разочарование в глазах Славы сменилось восторгом:

– Можно с тобой поговорить об этом?! Расскажи о Нём? Я хочу стать священником.

И я рассказала Славе многое из того, чем поделилась в этой заметке, – что Бога не надо бояться, его надо любить и благодарить. Благодарить гораздо чаще, чем просить.

В детстве я бежала к Нему только с проблемами, и Он утешал меня.

Когда я выросла, то чаще всего говорю СПАСИБО. Просто так – ведь поводов миллион. Просто за то, что дышу – СПАСИБО!

 

На работе у мужа сегодня Масленица. Вчера собрался печь кекс. Все с блинами, а он выпендрится с кексом. Долго ждал Егор вдохновения. Ближе к полуночи разродился тестом, дрынчал миксером и прочими кулинарными аксессуарами. Дом наполнился сумасшедшими ароматами ванили и какао. Наверное, так пахнет счастье.

Мы с детьми только облизывались – везёт же коллегам нашего главы семейства. Собрав в кулак все свои силы воли, мы решили не притрагиваться к кулинарному красотуну, который соблазнял смуглым бочком.

Егор, чтобы нас утешить наколдовал горячего шоколада вкусноты нереальной – даже во Львове мы такого чуда не пробовали. Ели его ложками из тёплых белых чашек и понимали – вот он наш домашний волшебник.

Вдруг волшебник сказал: “Короче! Сделаю я ещё один кекс, а этот будем есть сейчас”. Мы, конечно, не сопротивлялись такому ходу событий и радостно умяли пол-шедевра.

Второй кекс оказался ещё более воздушный и шоколадный. Этим кексом мы славно позавтракали. Егор угостил коллег половиной первого и половиной второго произведения искусства. Скромно принял триумф и поклонение от сослуживцев. Теперь армия фанаток Егора станет ещё объёмнее. И если кто-то мог устоять перед его великолепием, то перед флюидами кекса.. – нет в этом мире настолько фригидной женщины.

А я сижу, кашляю налево и направо, и лечусь кексом. Ведь он с любовью.

 

Болезнь нехотя отступает.. Чувствую себя как после сильного шторма. Устала. Даже в душе слабость, а это со мной случается редко. Будто еле доплыла до суши после кораблекрушения. Выползла на берег и лежу. Смотрю на небо, трогаю влажный песок. Жёстко на нём. Щеке неприятно. Но нет сил подняться.

Туман в голове. Ясность в сердце. Мне бы в солнышко. Крылья высушить. Они мокрые, тяжёлые, не поднять. А сердце, как щенок, всему радуется. И капели, и кексу, и горячему шоколаду, и ребёнок смешное сказал. Сквозь сутулую усталость, головную боль, упрямо прорываются в меня солнечные зайчики, зажигают крошечные огоньки-искорки, чтобы согреть мои ладони. Отрывают в моём снегу хрустальные подснежники. Я Снегурочкой прыгаю через весёлый весенний костёр.

Перерождение.

Как подсолнух, верчу головой в поисках солнца. Улавливаю его запах, чую его след. Оно за тяжёлыми тучами, далеко, но существует. Я верю в него. Я его помню. Во мне его лучи. Они выведут меня к свету.

 

Дети с жаропонижающими свечами в попах, как торты.

Заказала мужу купить шампанского и семечек. Несколько лет их не ела. Такой кайф – грызть соленоватые подсолнечные семена и запивать полусладким.. Грандиозное извращение.

Мила оценила вкусность семечек и тоже на них подсела.

– Это папа пупил (купил)? Сисяс буду есть с папом, – и умяли пакетик.

 

 

Вчера, когда я назвала Милу по имени, ребёнок строго сделал мне замечание:

– Какая Мика? – наехала она на мать. – Я писесса!

И требовала только так её звать. А малиновая резинка для волос – корона.

Сегодня, когда я сказала “доченька”, тоже получила воспитательный втык. Никакая у меня не доченька, оказывается, а Радуга. И когда Радуга с ручками, перепачканными зелёным пластилином, входит в комнату надо обязательно аплодировать. Громко и искренне. И тогда Радуга начинает петь, играть на гитаре, показывать концерт и блистать талантом, как солнцем.

Хочу на свежий воздух, и чтобы тепло, чтобы весна. Гулять, вдыхать небо, любоваться первой букашкой, радоваться влюблённым птицам.

А пока бациллы устроили тусовку. И вирус, уже как родной. Понравилось ему у нас в гостях. И отдушина – новорожденный роман подружки. Убегаю от ингаляций, лекарств и чая с лимоном, и читаю очередную дозу искусства. Подсадила Надюшка меня на это дело. С головой ныряю в переживания героев, таких настоящих, объёмных, харизматичных. И всё по-честному, и всему веришь. И больно, и щемяще, и вдруг проблески счастья, частички простых человеческих радостей..

Я переношусь на много лет назад, где мы совсем ещё девчонки, хохотушки-дурочки, пишем в запой стихи, рассказы и романы, а потом с упоением и немножко волнуясь, читаем друг другу свои шедевры.

 

И снова заражаемся вдохновением, и опять падаем в творчество, достаём из себя маленький опыт, острые чувства, создаём новых людей, живущих в книжных мирах. В наших мирах.

Это было странное, беспомощное время. Мы могли и умели только в своих историях. Там мы были богинями. А в реальности – малолетки, отбывающие срок в школе. Но как это важно – иметь единомышленника, первого читателя, заинтересованного слушателя, любящего тебя критика – и всё это сокровище – мой друг!

Сейчас, спустя годы, мне хватает времени лишь на заметку-воспоминание, на заметку-размышление, заметку-наблюдение. Я не слышу в себе стихов – это ведь тончайшие струны души. Полутона, полусмыслы.. У меня в доме слишком шумно, чтобы их уловить.. Но я рада этому шуму – так шумит моё простое женское счастье.

Но останавливаясь посреди своей громкой, весёлой вселенной, я задаю себе вопрос. Сколько романов погибло во мне? Сколько героев во мне зачато? Сколько моих книг сбудется или уйдёт со мной в северное сияние? Что я не сказала? Что не достала из себя? Чем не поделилась? Во мне роддом или кладбище персонажей?

Читаю Надю, и улавливаю флюиды счастливой реализованности. Радостью творчества пропитаны слова, предложения, главы. Словно чистый первый снег, искрится талант. Человек нашёл себя и узнал, то, что понимал с детства – он Писатель! И использует свой дар во благо.

Пока спит Мила,

пока у детей температура на отметке относительного спокойствия, пока я жду очередной порции свежесозданного мира от Нади, побуду немножко писателем. Им так уютно быть.

Я творческая личность и мне нужен допинг, чтобы вампирить вдохновение. Лучшего стимулятора, чем влюблённость, человечество ещё не изобрело, поэтому, как конченный поэт, в юности я очаровывалась направо и налево. Еду, например, в автобусе – ну скучно ведь. Так зачем терять время зря? – срочно влюбиться! Просканировав пассажиров, выбирается объект. Бурное воображение рисует его, как человека обаятельного, а-ля скромный герой, с которым я даже готова мчаться под венец, если он, конечно, отважится признаться мне в любви с первого взгляда. Но рыцарь не осмеливается подойти к неописуемой красавице (ко мне) и выходит на своей остановке.

Эти герои – такие скромные, не то что там быдло всякое.

Принц оправдан, настроение почти на месте, в пункт назначения добралась. Жизнь прекрасна!

Чтобы хоть какая-то радость была в учёбе, в школе обязательно имелся симпатичный мальчик точнее несколько – иначе зачем туда идти? А так можно скрасить нудные уроки ведением дневника (тайком, пока учитель не видит или делает вид, что не замечает).

“А Он такой.. А я такая..”

И как здорово постесняться его на перемене, пошептаться с подружкой – обсудить каждый жест любимого секс-символа, уличить его в дикой в меня влюблённости и, утешив самообманом подростковое эго, отправиться домой, где во дворе обитает ещё один принц, и там уже вздыхать по нему.

А море? Это же обязательно курортный роман.

Было мне лет четырнадцать. Долго я присматривалась, об кого разбить своё девичье сердце, и наконец кандидат выбран.

Это был жгучий брюнет Паша. Взрослый, с чёрными глазами, широкими плечами и табуном поклонниц.

Я, конечно, была вне табуна потому, что гордая и не бегаю за секс-идолами базы отдыха. Просто слежу за каждым их движением и тихо мечтаю женить на себе.

А ещё Пашу было удобно выслеживать любить потому, что его домик располагался напротив моего номера для отдыхающих. Поэтому я на законном основании подглядывала за смуглым красотуном. На море он приехал со своим белобрысым двоюродным братом, который очень раздражал и даже пытался ухаживать по-босяцки, отвлекая меня от охоты на прекрасного Пашу.

В один из томных южных вечеров мы с подружкой отправились на дискотеку. Но Паша с братом посчитали, что мы ещё маленькие шастать по берегу в поисках романтики, и пошли с нами, приказав никуда от них не отходить. Ну, я конечно, сразу поняла, что Паша таким самцовским образом хочет меня оградить от потенциальных дискотечных поклонников, и естественно сразу начала усиленно их привлекать.

Но Пашу это, вроде как, не особо волновало – он нырнул в сумасшедшую стихию музыки, танца, своих фанаток, и лихо отплясывал под “Секс, секс – как это мило”. И был, зараза, прекрасен, как бог. Я шарахалась от табуна поклонниц, чтоб не слиться с толпой – пусть видит, какая я независимая, как я его не замечаю. Но Паша не видел. Он кайфовал от незатейливого репа, “секса без перерыва” и восторженных девчачьих взглядов.

Несколько дней я страдала ходила гордая и неприступная, исподтишка наблюдая за чернооким Пашей. Смотрела как он ест, как стирает свои джинсы, подметает в домике, гладит котёнка, как он курит, сидя на пороге. Сил моих больше не было – влюбилась окончательно и бесповоротно.

И погибая от этих больших чувств, решилась я на подвиг – написать альфа-самцу Паше письмо. Ведь в каждой влюблённой девушке сидит Татьяна Ларина с пресловутым “Я к вам пишу..”

И начала я творить. На бумаге признавалась Паше во всём – и в том, что следила за ним, и в своей безграничной любви. Это было похоже на исповедь, прочитав которую Паша обязан был на мне, как минимум, жениться. Стратегия такая – подбросить послание в его домик. Наблюдать за реакцией. Прятаться и скрываться, пока он не найдёт меня и не признается в том, что уже давно в меня влюблён.

Ну, само собой – жить долго и счастливо, но это уже дело десятое. А пока на повестке дня раскаяние Паши, в том, что так и не отважился сознаться в своих чувствах, дурачок, и мне пришлось делать первый шаг.

Возможен был и другой вариант развития событий. Вариант, кстати, очень страшный для моего самолюбия: Паша читает татьяноларинское письмо, никак не реагирует и живёт себе дальше. Я с позором уезжаю домой на следующий день. Он понимает, что теряет смысл жизни, и мчится разыскивать меня (смысл) в огромной Вселенной. Конечно, находит (для таких героев преград не существует). Я, естественно, выпендриваюсь, ломаюсь, потом сжаливаюсь,  ну и дальше по сценарию: “долго и счастливо, в один день”.

Я сочиняла письмо всю ночь. Глаз не сомкнула. Исстрадалась вся, изволновалась. Решила подбросить заветный конверт на рассвете.

С первыми лучами солнца, прижимая письмо к груди, дабы оттуда не вывалилось бешено стучащее сердце, я собралась выйти из номера. Чтобы не разбудить родителей, затаив дыхание, я – блудная дочь, посмотрела на домик напротив и..

Дверь открылась, оттуда вышел заспанный, растрёпанный Паша. Он был в джинсах и с голым торсом. Моя душа отчаянно бросилась к нему навстречу, но тело трусливо поджав хвост, застыло в нерешительности. И слава богу потому, что в следующую секунду из домика выскочила девушка. Она поправила юбку, чмокнула Пашу и скрылась в неизвестном направлении.

Серый рассвет. Бывший герой сонно курит, сидя на пороге. Я с листком дурацких признаний.. Сердце упало. Надежды вдребезги. А потом дикая радость от того, что не отдала письмо. Не успела! Самая бОльная правда лучше, чем самообман. Принц свергнут с трона.

Жизнь, мне, пожалуйста, такого же – красивого, чернявого, плечистого, только с перламутровыми пуговицами без девчонки, убегающей в утро. Пока нет? Что же, будем искать..

 

Терпеть не могу 8 марта.

Не понимаю, что празднуется, с чем поздравляют, но каждый год улыбаюсь и чувствую самые приятные эмоции. А потому, что все женщины в цветах. И мальчики, мужчины, дедушки так трогательно спешат сделать своих мам, жён и дочерей немножко счастливее – хоть на один букетик, хоть на одно слово любви и благодарности.

Наше утро началось с жертвоприношений подарков

 

 

 

 

 

Даже котейке досталось. “Она ведь тоже женщина!” – объяснила Маша.

 

 

Потом поехали дарить приятности восьмимартовским дамам. Маше набрали всяких девочковых сокровищ: зеркальце, блокнотик и т.д. Миле вообще вручили гитару. А то все дети с музыкальными инструментами, а один ребёнок совсем безгитарный – несправедливо.

Затем угостили себя в Кофе Хауз чизкейками, латте и горячим шоколадом. Там-то мы и рассекретили Яна в том, что он заболел.

Дома чаи со смородиной, ингаляция, лекарства..

Вино с сыром, везде цветы. Хрен мы отдадим праздник (пусть даже мной и не признанный) болезни. Радовались жизни вопреки всему.

Когда дети уснули, до рассвета смотрели фильм “Метро”. Хорошее кино. С удовольствием набоялись и напереживались.

А сегодня Егор испёк шоколадный кекс. Сам, без помощника – помощник лежит с температурой и грустит, что не участвует в любимой готовке и не делает нам кофе. Даже посуду не вылизал после взбивания вкуснятины миксером. Я его подменила на этом сладком этапе.

И всё-таки праздник весны удался. Все девочки чувствуют себя любимыми и накормленными. Устала я бороться с вниманием и заботой. Сдаюсь на растерзание счастью.

НАСТОЯЩЕЕ ГОЛУБОГЛАЗОЕ ЧУДО!
Ищет семью для совместного проживания задорная девка Ухтышка Привет!
Кошечке два с половиной месяца, она весела, шустра, резва и быстра как ветер!
По гороскопу Ухтышка Привет – стрелец, а стихия её – огонь! Рядом с этой голубоглазой непоседой всегда происходит что-то веселое.
Подарите себе постоянный праздник и познакомьтесь с Ухтышкой!

Паразиты изгнаны, лоток на 5+, когтеточка освоена, с другими животными хорошо ладит.
Кошка отдается только под договор о стерилизации.

Наталья – 098 52 084 07
Ольга – 097 59 666 17