Категорія: Нотатки

Міла ходить й повторює:

– Ю, зє, фа

Януковичу ханА!

Брат навчив.

Сидят наши дети за столом с друзьями семьи тётей Леной и дядей Гришей. Мила пьёт компот и говорит:

– Вот мне нравится компот красного цвета. А тебе, Маша?

– Мне нравится компот жёлтого цвета.

– А тебе, Ян? – Мила устроила опрос населения.

– Мне нравится компот фиолетового цвета, – отвечает пацанёнок.

– А тебе, Гриша?

– А мне нравится Лена.

Були вчора з АвтоМайданом на могилі Шевченка в Каневі, потім поїхали в Моринці, де народився Тарас. Звідти попрямували до Керелівки (нині село Шевченкове), де пройшло дитинство поета. Вишневий садок біля хати, могила зовсім молодої мами, кущ калини.. Там стає зрозумілим, чому Тарас став Пророком. Там навіть небо дзвенить віршами та присвячує їх землі – найкрасивішій в світі – українській..

 

Коли ми вийшли з хати-музею, нас привітав Женя Ніщук. Він дуже влучно сказав:

– Не треба щоб Тарас був музейним. Він живий!

 

Дійсно! Живий. Ми відчували його дихання в чистому повітрі. Він дякував нам за квіти бджолами – вони одразу сіли на наші тюльпани, які принесли до пам ятника.

Тарас дивиться на нас уважно, з надією: “Не підведете?”

Після вчорашнього паломництва, Шевченко перестав для мене бути портретом, іконою. Він ЖИВИЙ.

Я никогда не старела. Вот никогда. А теперь.. После такой непростой, такой судьбоносной зимы смотрю на тех, кто был рядом плечом к плечу всё это время и вижу – мы постарели, осунулись, выцвели.

Сначала светились, сияли, хотя не спали сутками, боялись, волновались, простуживались, болели постоянно, на морозе стояли часами, и ничего нас не брало – ни охоты на наши машины, ни угрозы нашим жизням, ни блядский беркут, ни менты-титушки, ни продажные судьи и гопники.

Нас убили пулями, которыми убили наших ребят. Пули достали из их тел, но эти пули навсегда останутся в наших душах, выжженых как Майдан.

Смотрю на своих подружек-волонтёров. Вижу седые пряди в красивых волосах, морщинки появились, и тихая  боль.. в глазах, в голосе, в уголках искусанных губ.. Смотрю и любуюсь постаревшими за три месяца родными лицами. Ничего нет настоящее этой проседи, этих горьких улыбок и обветренных рук.

Мне нравится, что я постарела. Потому что это правильно – стареть от горя.

Ми виходимо на Майдани своїх міст, на плечах жовто-блакитні прапори. Ми слухаємо українську музику, читаємо вірші Ліни Костенко, Тараса Шевченка, Василя Стуса, співаємо “І покажем, що ми, браття, козацького роду”, вітаємо один одного: “Слава Україні!”. Дівчата в українських віночках, хлопці з чубами. На грудях жовто-блакитні стрічки, на автомобілях державні прапори. І все це, звісно, вплив загниваючого Заходу.. ще й за гроші.. Ну не абсурд?

Сотни тысяч людей, которые вышли на Майданы Украины, которые не хотят россию на дом, которые решительно настроены защищать свою землю от кремлёвских “миротворцев”, эти люди, возмущённые наглостью “братской” россии, они осознают (?), что сейчас мыслят как те самые “зловещие” УПА, чья миссия была такой же – не отдать Украинскую землю нквдэшным коммунистам-“освободителям”, которые всеми способами освобождали Украину от украинцев.

Рада, что повстанцы теперь везде – и в Киеве, и в Харькове, и в родном Николаеве, и в Одессе.

Слава Україні!

Кроме разных помогательных Майдану занятий, у меня есть ещё одно – я развожу на машине хлопцев самообороны по домам киевлян, которые хотят накормить, обогреть наших защитников, дать им возможность принять душ и поспать в тёплой кровати. Воины у нас, конечно, невероятно скромные, не хотят стеснять радушных хозяев, но очень рады горячей ванне и счастью отдохнуть.

Вчера я должна была отвезти трёх героев к замечательной женщине, которая в очередной раз готова принять у себя ребят. Смотрю, а с героями, уставшими после ночного дежурства, девушка. В камуфляжной форме, с роскошными длинными волосами. Боевая такая, смелая.

– Мені б тільки в душ, і я зразу на Майдан..

– Як тебе звати? – питаю.

– Марія!

– Так це моє улюблене ім я!

– І в мене!

Вирішила взяти дівчину до себе, щоб не зловживати гостинністю жіночки, до яких везла хлопців. Завела втомлених захистників до хати, де їх чекали. Вертаюся до машини, а Марійка спить. Така маленька, зовсім ще дитина, зморена, спить, притулившись до вікна машини..  В ту мить я дуже її полюбила..

Приїхали додому. Я набрала їй ванну, запропонувала все ж таки поїсти, поспати. Марія розтанула, почала соромитися, але згодилася відпочити декілька годин. Її войовничість пропала, вона зняла її, як бронежилет. Переді мною стояла ніжна, добре вихована дитина. Мені так хотілося зробити для неї як можна більше, подарувати своє тепло і вдячність за її небайдужість, сміливість, патріотизм.

Марія на Майдані з другого грудня. Вона студентка з Західної України, навчається в Івано-Франківську. Батьки не знають, що вона в Києві, каже їм, що на навчанні, а в цей час.. Я уявила собі, якби моя Маша ось так..

Марія спала в ліжку Маші. Попросила дати їй котоФєйку, бо дуже любить кицьок, в неї дома аж чотири. Фєйка душевно мурчала та сумлінно зігрівала молоденьку дівчинку з гарним волоссям. Діти ходили тихенько, боялися потривожити гостю. але вона спала так міцно, що навіть не чула як дзвонив її телефон.

Так було шкода порушувати сон Марії. Але вона прокинулася, зібралася на чергування. Самостійна, рішуча, ніжна, справжня.

Я привезла її на Майдан. Дівчина посміхнулася сонцем і пішла до своїх. На Майдані всі свої..

Бог, бережи Марію. Будь ласка.

 

Изменилась Украина. Изменились мы. Ещё недавно я мечтала иметь не новое платье, а бронежилет и каску. Несколько моментов из жизни нашей семьи.

 

***

14 февраля. Муж с таинственным видом выходит во двор – взять у курьера коробочку. Возвращается с загадочным видом. Я в предвкушении подарка, спрашиваю радостно:

– Это пистолет?!!

…

И я не шутила. Действительно последнее время о нём мечтала.

Мечты изменились.

 

 

***

Дети перед тем, как взять из тарелки оладьи, или любую другую еду теперь всегда спрашивают:

– Это для Майдана или для нас?

– Для вас, ешьте 🙂

– А как же люди на Майдане?

Дети изменились.

 

 

***

У нас тут дома случилась мини-пекарня. Моя хозяюшка хлебо-печка теперь круглосуточно колдует вкусноту с хрустящей корочкой. Возим домашний хлеб ребятам из самообороны. Вчера везу несколько буханок в штаб. Рядом сидит голодный ребёнок Мила и просит кусочех горбушки. Объясняю, что это для защитников Майдана.

Человек всё понимает и терпит изо всех сил, поглядывая на ароматные буханки. Привезли, отдали. Поехали в магазин и купили Миле багет, потому что дома хлеба нет ни крошки.

Приоритеты изменились.

Последнее время я только тем и занимаюсь, что плАчу, стираю, вожу и снова, когда никто не видит, плачу. Потому что мне надо плакать. Мне очень надо плакать, чтобы выплакивать эту боль, это чувство вины, которое, я знаю, никогда не пройдёт.

Мне очень надо стирать. Во-первых потому что я отчаянно хочу помочь и быть полезной чем угодно. Во-вторых, потому что я стираю одежду защитников Майдана. Моя стиральная машинка дырчит и работает круглосуточно. Машинка моей подружки работает в том же режиме, потому что у нас ответственное задание – перестирать и высушить как можно быстрее вещи воинов.

В предыдущую ночь я поставила будильник на каждые полтора часа, чтобы просыпаться и делать очередную загрузку одежды, но так устала, что не слышала вообще ничего, провалилась в сон. Утром, оказалось, Егор уже сделал несколько стирок, пока я была в отрубе.

Я отношусь к этим вещам как к святыням. Мне оказали огромное доверие. Держу в руках свитер или балаклаву бережно, как младенца, складываю так, чтобы не сделать им больно (по другому не знаю как выразиться).

И как всё таки заботится о нас Бог. Полбагажника пакетов с вещами я отдала Ярославе. Полбагажника – себе. Ясе случайно (а случайностей не бывает) попалась одежда с дырочками. Она зашила, заштопала каждую, с любовью и нежностью (я бы так никогда не смогла), и именно в умелые руки Яси попали эти вещи. Одиннадцатилетняя дочь Ярославы положила в карманы джинсов записочки со словами любви и благодарности.

А у меня, кроме одежды, были одеяла. Я благодарила Жизнь, что они достались именно мне, потому что когда-то Ярослава передавала на Майдан много одеял. И однажды в репортаже увидела, как на её одеяле несут погибшего парня.. “Передавала для того, чтобы тепло было, а получилось так..” Не выдержала бы Яся одеял этих.. Нет, выдержала бы, конечно, но Бог отдал их мне, чтобы не ранить её лишний раз. И так всё болит..

Сегодня ночью я не сплю. Я бдю стирку. ФБ мне в помощь. Достаю очередную порцию постиранной одежды, развешиваю и мечтаю об одном – чтобы сохла побыстрее – ведь герои должны быть при полном параде.

Вдруг, вижу что-то на дне машинки. Достаю, и сердце замирает. У меня на ладони белый крестик. Такие кресты у всех защитников Майдана. Я всегда смотрела на них – простые, белые, выглядывающие у некоторых ребят из бронижилетов.. Такие лежат на касках возле цветов и свечей, которые люди приносят на Майдан почтить память Небесної Сотні..

Я всегда была равнодушна к крестам, не понимала, какой в них смысл. Но над этим крестиком я плачу, плачу, плачу. Для меня великая честь держать на ладони простой пластмассовый крестик на верёвочке, крестик который был на груди Человека, защищающего Майдан – а значит – мою жизнь, моё будущее, будущее Украины.

Одежда, сохни, миленькая, я хочу поскорее отвести крестик его владельцу. А пока смотрю, смотрю, смотрю..

Мила (3 года)

– Как же плохим людям стать добрыми?

– Не знаю..

– Может, их любовью придавлять?