слышали истории о стукачах и доносчиках, которыми кишит сталинское время. Они сдавали своих соседей, знакомых, даже родственников. Недавно я поняла, что эти люди и их потомки никуда не делись – наоборот, именно они и остались на нашей земле, потому что тех, кого они сдавали, – уничтожали, раскулачивали, голодоморили, пытали в тюрьмах.
Более того, я знаю людей, которые зимой собирали компромат на майдановцев. И это не менты, не СБУшники.
Она работает в КПИ. Он инженер. Ей за сорок. Ему за пятьдесят. У неё большие голубые глаза. У него улыбка в седых усах.
Живьём я увидела их два года назад, на пикнике. Мы сидели за одним столом, пили вино, говорили тосты о дружбе, болтали о детях.
Год тому назад голубоглазая и усатый встречались с моей знакомой и её трёхлетней дочкой в кафе. Начался летний дождь и голубоглазая прыгала с девочкой моей подруги по лужам, болтала о всяких интересностях. Это было симпатично и мило.
А потом случился Майдан. И голубоглазая с улыбчиво-усатым начали собирать папочки на меня, подругу, с маленькой дочкой которой прыгали под тёплым дождём, и на многих других, кто восстал против бандитского режима. Они педантично и торжествуя, собирали доказательства наших “преступлений”, чтобы когда наступит правильное время, передать эти папочки, куда надо.
Беркутня, менты, гнилые политики – это всё, конечно, нечисть, но недавно я поняла: самое омерзительное, что может быть – это рука, которая держит ладошку твоего ребёнка, а через полгода складывает в папку компромат на тебя.