Насыщенные отдыхательные выходные получились. Сначала день рождения нашего кума. Праздновали в замечательном поместье его отца. Большой дом, рядом домик для гостей по-меньше. Всё из дерева, всё тёплое и дышит. Мы ели потрясающую уху сваренную в большом котле на костре. Даже Мила одобрила. Дети бегали и прыгали по всем горам с восьмилетним Лёшей, сыном хозяина. Он показал им потайные места, пещерки. Вместе кормили хворостом огонь, в который Мила так и порывалась броситься.
Две чёрные овчарки Клёпа и Мика оберегали нас и играли в мячик, как малолетние щенки. Я смотрела в их умные глаза, на эти красивые лица (потому что это лица, а не морды) и понимала, рядом два ангела-хранителя, полные безусловной любви, готовые отдать жизнь за моих детей, если не дай бог, что. Как же далеко мне ещё до духовного уровня Мики, который положил свою огромную голову мне на колени и с умилением смотрел на балующихся детей.
Среди гостей было много беременных, умиротворённых и улыбчивых. Все просили небо, чтобы не было дождя, и небо дождь отменило. Маша говорила тост самая первая из приглашённых. Она это дело очень любит. Я вскоре ушла из-за стола, потому что Мила любит бегать, а не сидеть перед тарелками. Поиграли с детьми, вышли на дорогу, ведущую к церкви. Мила направилась туда. Шёл себе ребёнок, жуя корку чёрного хлеба, смотрел вперёд. Иногда вспоминала, что у неё есть мать, оглядывалась, обаятельно улыбалась, откусывала очередной кусок и продолжала свой путь к золотым куполам.
А в это время старшие дети сожгли все запасенные на два года вперёд дрова, собрали хворост по всей округе, чуть ли деревья не выкорчевали, а костёр всё требовал и требовал жертвоприношения. Лёша ухаживал за сияющей Машей и спорил со своенравным Яном.
Мила после своего паломничества уснула крепким сном, свернувшись калачиком в плетённом кресле. Мы укрыли её нашими куртками и пили вино.
Когда совсем стемнело перебрались в дом. Пили чай с тортиком, знакомили Милу с младшим братом Лёши годовалым Кирюшей. Он на неё впечатления не произвёл, а вот его игрушки, погремушки, мячики – ещё как!Мила всё это богатство оккупировала, а Кирюша сбежал из манежа к няням. Лёша учил детей кувыркаться на кольцах, угощал меня чаем, очень заботился и ухаживал за мной. Рассказывал о своих животных. С такой любовью, с такой добротой. Говорил, что одна из его собак умерла. И мы с Егором увидели, как на глазах мальчика выступили слёзы, он быстро перевёл разговор на другую тему, сказал, что ему нужно посмотреть грузовики на ютюбе, мы согласились, грузовики – это важно, и сделали вид, что не заметили его слёз. Лёша быстро взял себя в руки, забыл о грузовиках и продолжал рассказывать о своей жизни.
Я смотрела на этого восьмилетнего человека на роликах, и понимала – он уже настоящий мужчина. Он умеет заботиться, сопереживать, поддерживать. Мне было приятно в его обществе и очень уютно у него в гостях. Как часто взрослые общаются с себе подобными, думая, что это и есть серьёзные, содержательные беседы. Насколько больше могут дать дети в обычном разговоре о простых вещах. К ним только надо прислушаться, обратить внимание на то, что важно для них. Каким-то удивительным образом, это оказывается важным и для меня. Дети говорят о настоящем.
Совсем не хотелось возвращаться в большую шумную компанию взрослых с их разговорами о политике и судьбе страны. Оказалось, мне гораздо ближе грузовики, гимнастические трюки на кольцах и истории о животных.
Домой вернулись поздно, наевшиеся, счастливые, с кучей впечатлений.
В воскресенье пошли в парк. У нас ведь чудесный парк. С утками, белками и ёжиками. Дети играли на детской площадке, пили горячий шоколад, катались на дрынчащем паровозике. Мила охотилась за таксой. Возможно, такса охотилась на Милу, не важно. Главное всем было весело и хорошо.
Потом мы сели делать уроки, а Егор бросил меня одну с этими монстриками и поехал делать очередную татуировку. Получилось очень интересно. И в ней спрятано моё имя.. Вот такой приятный сюрприз.
Мы все его окружили и рассматривали чудо-чудное, диво-дивное, набитое от запястья до локтя. Романтичная Маша увидела в этом шедевре на коже Эйфелеву башню. А кровожадный Ян спросил почему не нарисовали мясо, мышцы, оголённые кости. А Мила ничего не сказала. Только потрогала пальчиком и улыбнулась для приличия, ведь она воспитанная девочка. Чем бы папа не тешился, главное, чтоб мама рядом была.
